Jamie xx. Бесконечный рейв

Оригинальный текст: Хуа Хсу, журнал New Yorker. Перевод: Лёша Горбаш

В 1997 году художник Марк Леки вернулся в Англию после нескольких лет в США. В течение которых он всё время думал об Англии. Леки тогда было 30 с небольшим. Он с ностальгией вспоминал беззаботную юность, которую проводил с друзьями на футбольных матчах и в клубах. Два следующих года он отдал на создание чего-то, передающего чувство беспросветной тоски. А в идеале и освобождающего от неё. Результатом его работы стал 15-минутный видеоколлаж под названием “Fiorucci Made Me Hardcore”. Он состоял из найденных Марком записей, отрывочно документирующих историю британской танцевальной культуры, от дискотек и ночных north soul-вечеринок 70-х до нелегальных рейвов на складах и декадентских ночных клубов 80-х и 90-х. То, что на видео танцы и музыка плохо сочетались друг с другом, только повышало чувство безграничной эйфории от картины, где не обращающая внимания ни на какую критику молодёжь ходит с напыщенным видом и кружатся в танце, иногда даже в абсолютной тишине.

Леки застал лишь конец эпохи, о которой рассказано в “Fiorucci”. Он видел и отвратительные вещи. В фильме отражена буйная субкультура футбольных хулиганов: название ролика отсылает к итальянскому бренду одежды, популярному среди фанатов. Но сейчас, спустя годы, этот ролик выглядит символом романтичной, охватывающей целое поколение, ностальгии по британской ночной жизни.

Восхищение прошлым — прошлым, которого ты никогда не видел — стало центральной темой в творчестве Джейми Смита, 26-летнего продюсера и диджея, который выступает под именем Jamie xx. О нём впервые заговорили в 2009 году как об участнике лондонской группы the xx, в состав которой также входят вокалистка и гитаристка Роми Мэдли Крофт, а также вокалист и басист Оливер Сим. Они познакомились ещё в начальной школе. Своё звучание участники the xx шлифовали, тихо репетируя по ночам в собственных спальнях, понимая, что остальные члены семьи пытаются заснуть. (Четвёртая участница, Бария Куреши, покинула группу в самом начале их творческого пути). Может быть, поэтому оба их альбома звучат так интимно и завораживающе — вокал превращается в полушепот и сопровождается пронизывающими гитарными партиями Мэдли Крофт. Их лучшие работы похожи на монументальные поп-песни в миниатюре. А дебютный альбом “xx” в 2010 выиграл премию имени Фредди Меркьюри.



Успех the xx означал долгое время в дороге, что возвращает нас к ролику “Fiorucci”. За год, проведённый в туре в поддержку второго альбома группы “Coexist”, Смит начал скучать по дому. Он искал музыку и видео, которые перенесли бы его обратно в Лондон. Его сольное творчество дрейфовало в сторону танцевальной музыки, на контрасте со спокойствием и замкнутостью музыки the xx. Джейми стал востребованным диджеем и продюсером, который работает с Adele, Alicia Keys, Drake и другими поп-звёздами. Но рамки и масштабы его творчества изменились прошлым летом после сингла ”All Under One Roof Raving”. Песни, благодаря структуре и стилю которой Смит смог вернуться к своим британским корням. Песни, чья мечтательная незавершенность построена на воздушной мелодии и сэмплированных обрывков речи фанатов, обсуждающих британскую рейв-культуру на фоне отбивающих чечётку ударных, которые то разгоняются, то снова стихают. Песня больше похожа на тихую радиодокументалку, чем на ночную вечеринку.

В карьере многих артистов наступает момент, когда они открывают для себя секретное оружие под названием “прошлое”. Для кого-то это означает использование старых сэмплов или погружение в малоизученные стили, которые предвосхитили или легли в основу сегодняшней музыки. Смит отметил выход “All Under” сетом на Boiler Room, ставшим экскурсом в многолетнюю историю британской танцевальной сцены. Но таким волшебным “All Under” делало не чувство признательности звукам вчерашнего дня, а желание Джейми вернуть вчерашнее чувство волшебства. Вместо того, чтобы засэмплировать старые сэмплы баса или ударных, Смит сэмплировал отрывки диалогов из видео и документальных фильмов, которые он смотрел, пока скучал по дому в турне. Особенно он вдохновлялся видео “Fiorucci”.



В “All Under” выделяется припев из голосов прошлого. Они обрамляют фантазии Смита о танцевальной культуре 90-х и его мысли о доме. Одна строчка взята с VHS-кассеты, посвящённой рейву 1994 года. На сцену поднимается диджей Микки Финн, MC разогревает толпу и просит поднять в воздух зажигалки: “Вы же приехали сюда аж из Лондона!” Безымянный MC из фильма Леки дерзко напоминает публике: “Нам никто не нужен! Мы независимы!”

Я провёл многие часы за просмотром старых документальных фильмов о музыке на youtube. Меня затягивала не столько сама музыка, сколько чувство общности, которое она создавала, заряжая воображение фанатов и музыкантов что в 1989, что в 1994 или 2003 годах. Плохое качество записей только подчёркивало их значимость, будто кто-то пытался заглушить эти послания из революционного прошлого.

Я узнал сэмпл, который дал название песне “All Under One Roof Raving”. Это слова диджея Кенни Кена, произнесённые в фильме “All Junglists: A London Somet’ing”. Документалке 1994 года о гиперактивной джангл-сцене. Кенни видел джангл как воплощение демократических идеалов танцпола: “Пару лет назад некоторые люди и мечтать не могли о том, чтобы пообщаться с белым человеком. И наоборот. А сейчас мы все под одной крышей. Рейвим, смеёмся и шутим вместе”. Это будущее так и не наступило. Но музыка Смита отражает то самое чувство надежды и восторга. В “All Under” чувствовалось желание не просто воспроизвести старое, но и узнать о том, что это прошлое когда-то обещало, и о давно упущенных возможностях.

В следующем месяце Смит выпустит дебютный сольный альбом “In Colour”. Это его посвящение клубной культуре. Или той версии этой культуры, к которой вы опоздали на несколько лет, потому что все пиратские радиостанции уже закрыли, а легендарные after-hours клубы превратили в обычные квартирные дома. Многие песни выделяются сами по себе. Например, пространный doo-wop “Sleep Sound”, летний распевный R&B-трек “I Know There’s Gonna Be (Good Times)”, на котором появляются рэпер Young Thug и певец Popcaan. Но что делает “In Colour” таким пленительным, так это его чувство невинных открытий. Его ностальгическое настроение. Но не благоговение перед прошлым, а надежда на то, что получится построить что-нибудь новое из материала прошлого.



Возьмите “Gosh”. Потрясающий трек, который начинается в угрожающе быстром темпе, так что ударные партии Смита заставляют представить образ бегущей по ночному городу стайки подростков в бомберах и джинсах. Затем в трек вплывает синтезатор, напоминающий мелодию рейв-гимна 1991 года Orbital “Belfast”, который меняет настроение песни с мрачного на светлое. Как и в случае с “All Under”, мы слышим голос из прошлого: “О господи”, — раз за разом повторяет грайм-MC. Это сэмпл из “One in the Jungle”, недолго просуществовашей радиопередачи середины 90-х, в которой звучали миксы самых уважаемых джангл-диджеев, многих из которых незаконно крутили на пиратских станциях. Это обозначило бы поворотный момент для лондонской танцевальной андеграунд-сцены, но даже логично, учитывая одержимость Смита забытыми тропами, что этот выпуск никогда не вышел в эфир.

Для альбома, чествующего необыкновенные возможности танцпола, настроение “In Colour” часто кажется отстранённым. Стробинг-шумы на “Hold Tight” уступают место гаму тусовщиков, стоящих у клуба. Следующая песня, деликатная и основанная на клавишных “Loud Placed”, вырастает как раз из этого гама. “Я хожу в шумные места, чтобы найти кого-то, с кем можно быть тихой, кто отведёт меня домой”, — мягко поёт коллега Смита по the xx — Мэдли Крофт. Это потрясающее напоминание о том, почему многие люди ходят по клубам: чтобы больше никогда туда не вернуться. Припев, сэмплирующий диско-хит 1977 года, передаёт ключевой момент видения Смита: “Я ещё никогда не достигал таких высот, я чувствую музыку в твоих глазах”. Это до ужаса романтичная песня. Посреди моментов безумной общности и потрясающего чувства единения, альбом также описывает банальное счастье от прослушивания музыки в компании людей — будь это ваша половинка или комната, полная незнакомых лиц.



В последние годы заново проснулся интерес к рейв-культуре восьмидесятых и девяностых. От веб-сайтов, посвящённых старым флаерам с вечеринок до книги музыкального критика Микеланджело Матоса “The Underground Is Massive”, посвящённой новейшей истории американской танцевальной андеграунд-сцены. Burial, Four Tet, Lee Gamble и Zomby — все они вернулись в сегодняшнюю эру, чтобы вдохнуть новую жизнь в брейкбит. Этот феномен кажется естественной реакцией на происходящее в музыкальном мире на данный момент. Теперь танцы до утра — это не просто способ убежать от своих проблем.

Сегодня электронная музыка — это большой бизнес. Мейнстрим-вакханалия со своей собственной вселенной из поддерживаемых крупными компаниями фестивалей и диджеев-знаменитостей. Ностальгия по рейв-культуре кажется попыткой воскресить нечто утопичное. Может, тогда дело было в волшебном единении во имя чувства потной эйфории. А может, дело было просто в разрушении устоев старой консервативной рок-музыки. В любом случае, рейв представляет собой прошлое, основанное на спонтанно образовавшемся сообществе, которое будет продолжать казаться всё более отстранённым, раз уж нам уже не так нужно быть рядом физически, чтобы чувствовать близость.

“In Colour” — потрясающий альбом. Он пропитан прошлым, но при этом ничем ему не обязан. Посреди всего этого стоит молодой человек, находящийся в шаге от исполнения каждой своей мечты. Но успех заставляет Джейми улавливать обрывки чужих воспоминаний. Его музыка переносит Джейми в места, которые он может только воображать. Он сидит в номере отеля, смотрит на YouTube старые ролики о расцвете незаконных рейвов и пиратских радиостанций. И представляет, как же всё выглядело тогда.