"Ла-ла ленд": фильм-праздник, головокружительный вальс в облаках

Нового не скажу, неожиданного тоже. Бомба. По кадрам этого фильма вы спустя много лет будете вспоминать 2016 год. При первых касаниях к клавишам в песне “City of Stars” к горлу и спустя день после просмотра, и спустя два, и, наверное, спустя много-много все так же преступно будет подступать ком.

“Ла-ла ленд” никогда не получился бы таким, — сверкающим фильмом-праздником, пронзительным вальсом в облаках, — если бы не большая любовь его создателей к музыке. Режиссер Дэмьен Шазелл вновь посвящает себя джазу — точнее, делает его шпилем, на который нанизывает все остальное. Впрочем “Ла-ла ленд” абсолютно не похож на его позапрошлогоднюю “Одержимость”, вдохновленную историей учебы в условиях деспотичной преподавательской муштры. “Ла-ла ленд” не менее жесток, хоть почти все время и притворяется наивной музыкальной открыткой прямиком из Золотой эры Голливуда.

Действие фильма происходит будто бы в наше время. “Будто бы” — потому что “Ла-ла ленд” забавным образом рифмует вчера и сегодня, пятидесятые прошлого века и десятые текущего. В духе другого оскаровского триумфатора (а я нисколько не сомневаюсь в таком будущем фильма), черно-белого немого “Артиста”, “Ла-ла ленд” искрится ностальгическими чувствами к кинематографу и музыке, которые мы потеряли. Разговоры о “Касабланке”, реверансы “Поющим под дождем”, дифирамбы Чарли Паркеру — ваш внутренний ретроград получит все это и намного больше.

“Ла-ла ленду” удается уйти от самых распространенных недугов мюзикла как максимально консервативного жанра. Это редкий пример, когда произведение приходит на большие экраны не с подмостков Бродвея, а создается с нуля и сразу для целлулоида. Во-первых, этот факт придает картине вес. Во-вторых, это стоит понимать как “ура, никаких раздутых либретто театрального первоисточника”. “Ла-ла ленд” осовременивает формат мюзикла еще и тем, насколько он универсален. Не нравятся мюзиклы? И пусть, этот работает по-другому и использует песни как средство, а не цель. Терпеть не можете прерывающие развитие сюжета массовые сцены? Здесь таких почти нет. Да и песен не так уж много — так, на ипишку хватит. Но что это за песни!

Отдельного шарма им придают умышленные шероховатости записи: Эмма Стоун может пустить соловья, где-то у нее подрагивает голос, хотя не должен. Герой Гослинга забывает слова в их совместном выходе, но тут же подхватывает мотив, заставляя рассмеяться напарницу по площадке. Это кружит голову, ай, до упаду и еще сильнее разводит “Ла-ла ленд” с присущей жанру нафталиновой академичностью.

Гослинг хорош: выглядит, как юный Брандо, и самолично исполняет все клавишные партии своего героя. Это в какой-то степени компенсирует никакущий эмоциональный диапазон персонажа — играть, по сути, нечего, условность сценария. Все вихри здесь кружит невероятная, как по щелчку пальцев переходящая с легкой улыбки на душащие слезы Эмма Стоун. Где-то рядом и в эпизодах — Джон Ледженд, в интервью рассказывавший, что специально для съемок освоил игру на гитаре.

Режиссер Шазелл не только мастер крупной формы, но и профи-эпизодник, способный на ровном месте провести внезапный удар под дых. Здесь есть абсолютно бессловесная сцена, по силе воздействия сравнимая с эпизодом автомобильной аварии из “Одержимости”. Она вырывает фильм из, казалось бы, ожидаемых координат наивного мюзикла, превращая его в сильнейшую драму о карьеристах большого города и безумных мечтателях. В фильм о храбрецах, гонящихся за призванием — но что есть “призвание”? Нужно жить мечтой — нам всегда это вдалбливают, мы и сами, наивные, себе это вдалбливаем. Но что если мы где-то напутали и свернули не туда? Вопрос повисает в воздухе. Остается только джаз.

Смоки Мо записал шедевр. Но как? (ВИДЕО)