Как Lil Nas X стал гей-иконой поп-музыки

Шато-Мормо был закрыт, кухня Сансет Тауэр уже 15 минут как не работала, а еда в SoHo House и так не лучший вариант, поэтому мы с Lil Nas X оказались в почти пустой еврейской закусочной в районе Лос-Анджелеса Студио Сити. Свободные от оков звездной славы — кто бы узнал его здесь, среди всех этих типов в штанах хаки? — мы валяли дурака, в итоге немного пообщавшись исключительно звуками пердежа. В один момент наш официант подумал, что мы на свидании и отчитал певца за интерес к телефону. Мы сели за столик под фотографиями сэндвичей, под завязку нашпигованных кусками мяса. “Выглядит, будто кто-то от скуки просто убил и освежевал животное”, — произнес он в отвращении. Через пару минут мне принесли сэндвич с пастрами.

Он рассказал мне стыдную историю. Двумя неделями ранее Nas исполнил на шоу SNL “Montero”, первый сингл с будущего альбома. Это песня про страсть одного мужчины к другому, а его выступление — взятое из клипа, где он делает лэп-дэнс Сатане — представляло собой оргию мужчин в коже, только более приличную, чтобы ее можно было показывать по ТВ. В центре сцены стоял шест для стриптиза, окруженный демонами. Танцоры в шипованных ошейниках терлись друг об друга, проводили пальцами по блестящим торсам и извивались между ног певца. Когда они поворачивались спиной, разрезы на узких виниловых штанах обнажали сочные участки задниц. В какой-то момент один из танцоров лизнул шею Lil Nas X как мороженое, а тот закусил губу от удовольствия. Все это максимально не походило на то, каким три года назад аудитория впервые встретила Lil Nas X — худым подростком в ковбойской шляпе, который только вылетел из колледжа и каким-то образом выпустил самую громкую песню в мире. В самый разгар успеха, когда “Old Town Road” 17 недель подряд была топ-1 песней в стране, он совершил каминг-аут как гей. А сейчас в 2021 году он совершил немыслимое. То, о чем могли мечтать лишь некоторые его коллеги, из ноунеймов превратившиеся в топ-звезд — он написал еще один хит. На этот раз вызывающе гомосексуальный.

Но в прямом эфире, как и во время секса, что-то всегда идет не так. В последнюю минуту выступления Nas со всей мощью полировал шест, когда почувствовал неожиданный ветерок. Его штаны разошлись в промежности, а рот от шока округлился идеальной буквой “О”, пока сам он неловко прикрывал интимные места. В течение нескольких робких секунд по его лицу можно было увидеть, как он просчитывает, что делать дальше. Он схватился за пах и до конца выступления держался за него изо всех сил.





Как любила говорить писательница Нора Эфрон: “Когда ты поскальзываешься на банановой кожуре, люди смеются над тобой. Но когда ты сам говоришь людям, что поскользнулся, то уже пришла твоя очередь”. Nas хотел смеха — а еще просмотров, кликов и внимания. На следующий день он посвятил три тиктока инциденту — в первом он сравнил его с эпизодом “Спанч Боба”, где главный герой тоже порвал штаны на виду у всех. А уже в понедельник он появился на The Tonight Show в килте и позже написал в твиттере: “Хватить спрашивать, почему я ношу юбки. Я больше не доверяю штанам!”

Оказалось, что порванные штаны будут не самым худшим, что с ним произойдет тем вечером. Шоу, несмотря на косяк с гардеробом, было потрясающим. Он выступил на чертовом SNL! Nas чувствовал себя на вершине и решил приударить кое за кем — написал человеку, с которым общался по сети. Тот вежливо отказал — ему было приятно внимание, но он был в отношениях с другим парнем. Nas отнесся с уважением к честности, ведь многие просто бросались ему в ноги. “Я подумал: “Блин, ты настолько верен ему?” Мне нравится это. Иногда забываешь, что люди бывают верными. Хочу такого же”, — сказал он мне.

Тем не менее это был удар по самолюбию. Он пытался напомнить себе: “Неважно, чего я добился — нельзя получить все, чего хочется”. Желания пробуждаются и загадываются, но жизнь идет своим чередом, несмотря ни на что. В прошлом из-за подобных вещей он засыпал со слезами на глазах. Однако, как он сказал мне с блаженной улыбкой, внутри него что-то поменялось. “Я подумал: “Стоп, в этот раз будет иначе”, — произнес он с уверенностью человека, который только осознал, что мы все — пылинки на крутящемся камне в бесконечности космоса. Он ушел с афтепати SNL, чтобы побыть с собой наедине в номере отеля. Он подбодрил себя перед зеркалом: “Ты отлично выступил! Не дай одному разочарованию испортить все! Будь благодарен, Lil Nas X! Будь здесь и сейчас!”

Но до наступления здесь и сейчас Nas должен был сходить в уборную. Он сел на унитаз и сразу же уснул. Однако к моменту пробуждения и перемещения в кровать его сердце было полно решимости. В отличие от мочевого пузыря — тот как раз был пуст.

Я была впечатлена его историей, его легким самоанализом и готовностью говорить о чем-то неловком. Позавидовала его умению владеть эмоциями и осознанности. Мне стало любопытно, что могло вызвать в нем такие перемены. Может, адреналин от выступления или последняя пара лет жизни открытого гея, или же некая мудрость, пришедшая в голову после недавнего дня рождения и направившая на путь открытости отказам и росту. А, может, это была бутылка текилы, которую он опустошил тем вечером.

Фото: Shlkelth для NY Times

Почему-то я точно помню, когда впервые услышала Lil Nas X. Это было на заднем сиденье машины моей подруги по дороге на север от Нью-Йорка, где мы собрались на выходные вернуться во время юности и потерять голову от собственной головокружительности. Но сперва нам предстояло туда добраться — и где-то на шоссе 87 кто-то включил “Old Town Road”.

Есть ли хоть один человек, кто не слышал в 2019 году “Old Town Road”, международный гимн неповиновения (“Can’t nobody tell me nothing”), упорства (“I’m gonna ride till I can’t no more”) и путешествий (“I’m gonna take my horse to the old town road”)? Эффект от песни напоминал [роскомнадзор] — счастье пришпорило мой мозг. Песня была одновременно абсурдной и искренней. Она начиналась звуком шагов уверенного в себе ковбоя, с размаха открывающего двери салуна. Тем весенним полднем я забралась на заднее сидение, еще не отошедшая от зимней хандры, но после долгой поездки, небольшой эмоциональной рефлексии и как минимум пяти репитов “Old Town Road” я пробудилась иной — легкой и расслабленной. Ко мне вернулось веселье.

Два года спустя я тоже слушала Lil Nas X на заднем сиденье — уже с самим Lil Nas X. Мы ехали в умеренно роскошной арендованной машине — из колонок рвался басс, задницы на кожаных сидениях потряхивало в такт. В 22 года Nas переполнен энергией, граничащей с эйфорией, будто он не может дождаться, что в его жизни случится дальше. Его сложно описывать, не прибегая к синонимам слова “молодой”. У него бэбифейс в том смысле, что его глаза занимают столько же места на лице как у младенцев. Он дружелюбен и легок в общении, но в нем есть недостижимая крутизна и почти что избыток привлекательности. Он как король выпускного бала, напоминающий мне современного Принца из Беверли-Хиллз.

Он хотел, чтобы я услышала две песни с его готовящегося альбома. Он поставил их на оглушительной громкости, на которой предпочитают слушать музыку люди еще со всеми зубами мудрости. Одна из них называлась “Industry Baby” с текстом, заявляющим, что он тут надолго — “And this one is for the champions / I ain’t lost since i began, yuh / Funny how you said it was the end, yuh / Then I went did it again”. Если “Montero”, вышедшая в апреле, стала претендентом на гимн летних вечеринок, то цитаты из “Industry Baby” должны были стать подписями к фотографиям в инсте на следующее утро. Глаза Наса смотрели на дорогу, но его тело было в клубе и двигалось под собственный победный марш. Он открывал рот под слова песни, махал рукой, показывал пальцем в небо и ритмично барабанил по приборной доске. Эта песня еще не вышла, так что окна машины оставались закрытыми, но воздух из колонок выходил с такой силой, что мне казалось, будто в лицо бьет ветер.

Между новыми песнями прозвучали первые секунды “Montero”, классическое интро, где Nas приглашает слушателей во вселенную своей музыки — место, где людям больше не нужно скрывать себя настоящих. Отличие между Насом из “Old Town Road” и который играет сейчас заключается в подходе к музыке и самовыражении. Новый Nas — ну самый настоящий гей. Каминг-аут позволил Насу обновиться. Он хотел быть не только поп-звездой, но при этом очевидным геем. Персоной, существующей во времена, когда поколение Z слишком упорно делает из сексуальной идентичности фишку, но при этом нашедшей в этом искреннюю гордость и комфорт. Когда я впервые сказала ему, что лесбиянка, он в знак одобрения вытянул ручку — сделал тот самый обидный жест, которым высмеивали геев, пока они не реаппроприировали его в дружелюбный мем для своих. После многолетних пряток все стало очевидно — он пытался быть сразу всеми: хитмейкером, большой поп-звездой, открытым геем и осознавшим свою сексуальность человеком.

Он не в первый раз слушал собственную музыку за рулем, но это был один из первых, когда он делал это легально — в мае он наконец-то получил права. После этого он запостил в соцсети отфотошопленный скриншот “статьи” ABC News — “Поздравляем Lil Nas X. Он попал во все новости как первый гей, получивший права”. Раньше он волновался на дороге в окружении, как ему казалось, более опытных водителей. Сейчас он уверенно катил по Сансет-бульвар, а в его ушах звучали его же строчки: “I told you long ago, on the road / I got what they waiting’ for”.





Если имена могут влиять на наш судьбы, то что еще оставалось Монтеро Ламару Хиллу (очень R&B-шное и такое же бархатистое как волоски над губой певца Ginuwine имя) как не стать звездой?

Мама назвала его в честь “мицубиси монтеро”, машины, которой она хотела, но так и не смогла купить. Она любила рассказывать ему, как он родился — во время родов ее рвало настолько сильно, что лишь услышав плач младенца, она поняла, что родила.

В детстве он ради веселья ставил музыкальные номера с братьями и сестрами. Он стоял перед всеми, самый молодой и голодный до славы, напевая Ашера или кто там играл по радио. Всегда в центре внимания.

Его родители разошлись, когда ему было шесть. Nas с братьями и сестрами перебрались в Бэнкхед Кортс, жилой комплекс в Атланте, вместе с матерью и прабабушкой, которую они называли просто бабушкой. В Бэнкхеде Nas был отличником, однажды получившим высший балл по математике в штате. Старший брат Ламарко описывал его как золотого ребенка, бабушкиного любимчика. Пятеро детей и бабушка были близки — все шестеро каждую ночь спали в одной кровати. У них не было денег, но бедность породила смекалку — дети сами находили себе развлечения, выдумывая строгие правила для игры в уно или устраивали “полицейскую облаву” в районе. “Мы были бедной семьей, но нас все любили за энергию. У нас был вайб”, — рассказал мне Ламарко.

Если Nas — музыкант (и теперь уже добытчик) в семье, то Ламарко — комик и защитник. Его лицо мягче, чем у брата, и у него гораздо явственнее выражен южный акцент. Он рассказал мне, что был момент, когда он мог выбрать уличную жизнь, когда его брат выбрал жизнь за книжками. Но сейчас он проводит время как любой родственник селебрити — веселится с командой Наса, тусуется возле стола с закусками на съемках клипов и гордо фотографирует брата на площадках. Когда я спросила, какое у него первое воспоминание о брате, он на какое-то время замолчал. “Я не знаю. Просто помню, что в какой-то момент стало классно”, — наконец-то произнес он.

После продолжительной борьбы за опекунство братья неохотно переехали к отцу. Как объясняет Ламарко, это был переезд “из худа к занудам” — то есть в респектабельный пригород Остелл на севере Атланты, а затем в Лития-Спрингс. Для них это был серьезный удар. Их мать подсела на наркотики, а бабушка так вообще была всем. Nas стал замкнутым и раздражительным. Его отец, к тому моменту женившийся и имевший других детей, был госпел-певцом. Церковь стала большой частью жизни Наса в то же время, как он стал проявлять романтический интерес к другим парням — а также к гей-порно. Он считал, что влечение к своему полу было проверкой веры, ниспосланной богом. Однако он все равно продолжал смотреть порно, чувствуя ужасный стыд после. “Как будто я лег в грязь и поел дерьма”, — объяснил он. Nas мечтал сбежать. Даже думал совершить [роскомнадзор].



В конце концов он собрал сотни тысяч фолловеров и научился игре в “твитдекинг” — как координировать других юзеров, чтобы твиты становились виральными (обычно в таких случаях контент воруют у небольших аккаунтов). Он делал посты вроде фотографии грустной собаки с подписью, что другие псы не пришли на ее день рождения — на BuzzFeed даже вышла целая статья об этом, где он был подписан как Насиир Уильямс. Однако в 2018-м твиттер заморозил его аккаунт и уничтожил годы работы. Примерно в то же время он порвал с тайным бойфрендом и завалил экзамен на первом курсе университета Восточной Джорджии. Потом умерла его бабушка — он решил, что раз уже все настолько плохо, то и ему самому недолго осталось. Он довел себя до ипохондрии.

Однажды, прокрастинируя над домашкой по математике, он написал песню “Shame” и выложил ее в новом твиттере. Людям понравилось, так что он написал больше песен, большинство из которых получило положительный фидбек от его интернет-друзей. Примерно в это время он определился с псевдонимом — “Nas” уже и так было его прозвищем, “Lil”, потому что так делали все рэперы, а “X” как римская цифра 10, потому что через столько лет он собирался стать легендой. Удовольствие от создания музыки не могло сравниться ни с чем, оно казалось каким-то священным. “У меня есть чувство, что это попросту мое. И я посвящу себя этому”, — произнес он. Он всегда был нетерпелив, никак не мог остановиться на чем-то одном. А тут все было иначе. Однако отец и мачеха выдвинули ультиматум — музыка или образование. Он решил бросить колледж.

Он начал сопровождать виральные твиты своей музыкой, считая, что таким образом она взорвет. Однажды, когда его разум сканировал интернет по типу алгоритма Google, он обратил внимание на набирающий обороты тренд — видео с кантри-трэпом, смесью битов хип-хопа и мотивов кантри-музыки. Что если бы он мог написать кантри-бэнгер, одновременно забавный и рассказывающий историю? В декабре 2018-го он купил на ютубе бит за 30 долларов, написал пару строчек — “Cowboy hat from Gucci, Wrangler on my booty” — и запостил это на саундклауд как остальные свои песни. Он назвал трек “Old Town Road”, потому что название походило на что-то из кантри, и наводнил интернет мемами с песней в надежде,что один из них станет виральным. Он даже запостил на сабреддите с поиском песен по словам вопрос “Как называется песня, где поется take my horse to the old town road?” Песня просочилась в TikTok, новый критерий хитовости треков, и вызвала там пожар. “Люди любят говорить, что парню просто повезло. Нет, это не случайность. Я усердно добивался этого”, — рассказывал он в интервью для The Times. В марте песня попала в топ Billboard Hot 100, Hot Country и Hot R&B/Hip-Hop. Когда Billboard убрал ее из чарта кантри-песен, потому что песня про лошадь “не обладает достаточным количеством элементов современного кантри”, фанаты предположили проявление расизма и начали протестовать — Billboard имеет в виду, что темнокожим людям нет места в кантри-музыке? Это лишь привлекло еще больше внимания к песне.





Nas считал, что написал самую настоящую кантри-песню и хотел, чтобы к нему присоединилась легенда жанра. На пару месяцев раньше он написал, что надеется на ремикс от Билли Рэй Сайруса — он знал о певце из диснеевского сериала “Ханна Монтана” с его дочерью Майли. Сайрус был рад возможности. “Кажется, она была на 19-м месте. Я подумал, может, я смогу помочь скинуть ей девять позиций”, — рассказал он в 2019 году для Rolling Stone. Через неделю после выхода их совместного ремика “Old Town Road” стала песней №1 в мире. В итоге она провела на вершине Billboard 100 около пяти месяцев подряд — дольше, чем “I Will Always Love You” и “Macarena”.

И в центре всего этого был 19-летний парень, который только учился жить со своей популярностью. Полет в Лос-Анджелес для первой профессиональной студийной сессии был для него лишь вторым в жизни. По прилету он даже не знал, что может заказать еду из In-N-Out, и попросил более дешевый Chick-fil-A. К нему также начало приходить понимание, что ему больше не нужно скрывать ориентацию. Сначала он рассказал сестре, которая не была удивлена. Он рассказал Ламарко во время “перекура”, но тот был настолько на чилле, что ответил “Да, я тоже”, пока не понял, что Nas это серьезно. И самое тяжелое — он рассказал отцу, который поинтересовался, не искушает ли его дьявол. Nas отнесся с чуткостью — ему было больно слышать это, хотя он понимал, что тут говорит воспитание отца. Он ответил, что дьявол ни при чем (сейчас Nas очень близок с отцом). После выступления на концерте в честь Прайда во время фестиваля Glastonbury в Британии он совершил каминг-аут перед всеми. “Люди размахивали радужными флагами — и в этом было столько жизни. Я подумал: “Боже, вот же оно”.

Я спросила Ламарко, как он думает, что бы подумала бабушка, если бы увидела их сейчас. Братья долго жили вместе в Лос-Анджелесе, когда Nas еще не был известен. Вместе они играли в видеоигры, а Ламарко проводил “занятия по тверку” и давал брату советы как сделать движения еще лучше. “Я просто знаю, каким хотел бы видеть тверк”, — сказал он мне. Ламарко говорит, что бабушка перевернулась бы в могиле. В хорошем смысле.







Тренер по вокалу Кук Харрелл и я стояли в ослепительно яркой кухне его голливудской студии и прищурившись смотрели друг на друга — полуденное солнце еще сильнее подчеркивало комнату, в которой все было либо ослепительно белым, либо сине-голубым. Мы пытались вспомнить последнюю афроамериканскую поп-звезду мужского пола. Не лидера бойзбенда, не преимущественно рэпера. Некоторое время мы молча размышляли.

Харрелл — такой человек, с которым ты хотел бы застрять в лифте. В нем столько радости и вдохновения, что до открытия дверей он с легкостью может раскрыть твой тайный талант, о котором ты не подозреваешь. А так как он продюсировал треки таких людей как Бейонсе, Рианну, Джастина Бибера, Мэри Джей Блайдж, Ашера и Селин Дион, то у него есть немало хороших историй, чтобы скоротать время. Харрелл работал над своей первой песней с Насом — однажды ему позвонил Рон Перри, глава Columbia Records, и сказал, что тот должен поднять Наса на следующий уровень. Lil Nas X, по мнению Перри, самый настоящий артист. И ему необходимо работать с настоящими.

Песни Наса после “Old Town Road” были более чем заметными. “Panini” номинировали на “Грэмми”, “Rodeo” получила двойную платину. Но сейчас, в процессе создания дебютного альбома, он все еще пытался избежать состояния, которое рэпер Q-Tip как-то назвал “синдромом второкурсника”. И речь не про упадок сил — такое лечится “ред буллом”. Это же состояние кажется чем-то неподконтрольным. В 2019-м Nas выпустил 18-минутный EP, а на время пандемии затаился и сел работать над альбомом. Он бронировал в Лос-Анджелесе апартаменты на Airnbnb и заселялся вместе с продюсерами — это был музыкальный кэмп, где они веселья ради обсуждали романтические отношения или играли в викторину по типу “Кто хочет стать миллионером?” с вопросами, у кого в определенный период времени был топ-сингл (так как ведущим обычно был Nas, то ответом почти всегда становился Drake). Одна из квартир очень напоминала съемочную площадку фильма “Зови меня своим именем”, чем вдохновила первый сингл.

Членами команды Наса, которых я встретила, были 22-летний Nas, 26-летний менеджер, 30-летний пиарщик (“Воу, никогда бы не подумал”, — ответил Nas, когда узнал, что мне 29) и 28-летние участники продакшна Take A Daytrip Дензел Баптист и Дэвид Бирал, которые провели март и апрель с Насом, недовольным тем, что не способен просто так выдать очередной мировой хит. Баптист и Бирал откопали природную музыкальность Наса, его способность запоминать и развивать мелодии с битами, которые они ставили ему. Бирал описал источник вдохновения певца и его умение дрифтовать между жанрами так же, как другие описывают медведя в реке, полной рыбы. “Nas очень хороший парень из интернета. Информация летит с огромной скоростью и ты выхватываешь лишь небольшие куски, а он просто погружается в это с головой”, — произнес Бирал.

Я и Харрелл были поражены, насколько тяжело оказалось ответить на тот вопрос про афроамериканских поп-певцов — The Weeknd и Drake оба канадцы, так что формально не подходили. “Прошло немало времени с тех пор, как у нас был афроамериканец с уникальным голосом”, — произнес он. По его мнению, Nas обладал редким умением переходить от жанра к жанру (поп, хип-хоп, кантри и баллады), выраженным голосом и впечатляющим вниманием к мелочам, будучи при этом молодым артистом.





Nas зашел на студию в панаме и расстегнутой на груди рубашке Ralph Lauren, синей, как яйца малиновки. В прошлом августе один из его продюсеров, 21-летний Омер Феди, написал бит, который пробудил в Насе ностальгию. В итоге это превратилось в сегодняшнюю балладу. По задумке, двое людей пели под гитару, а под конец вступала оркестровая партия, достойная финальной сцены фильма — у Наса в голове был “Титаник”. Он выпил средство от боли в горле и мы перешли в студию на заднем дворе, освещенную как фото ауры калейдоскопом розового неона с легкими оттенками зеленого и синего. Комната, следуя трендам, пахла Le Labo Santal 26, посредине огромный телевизор по кругу показывались умиротворяющие сцены природы в высоком разрешении.

Вокал для песни уже был записан, но Nas хотел что-то переделать. Харрелл поставил трек, чтобы они смогли определить, на чем именно стоит сфокусироваться. Они были дуэтом — и пока Харрелл держал в тайне личность исполнителя, с которым работал, его стэны неделями твитили слухи о коллаборации с Майли Сайрус. Nas притоптывал ногой в “тимберленде” и открывал рот под песню, как театральный актер во время представления. Некоторые куски все еще казались неестественными — рядом с партнером по дуэту голос Наса казался пресным и неуверенным как будто на полшага позади. Но когда заиграл бридж, в его голосе появилась хрипотца — в нем было что-то от эмо-поп панка, клубок эмоций в горле.

“Ты думаешь, что должен звучать мягче O.G.?” — спросил его Харрелл.

“Ну, не обязательно. Я просто хочу, чтобы это звучало… лучше”, — ответил Nas.

Позже, когда я спросила Наса, перфекционист ли он, тот ответил, что хотел сделать как можно лучше — “а в моем случае лучше означает совершенство”. Баптист и Бирал в свою очередь тоже согласились с Харреллом о внимании Наса к деталям. Посмотри на его твиты, сказали они — насколько искусно он их пишет, будто это хокку. Он подходит к ним как к своим песням — продумывая темп, структуру и посыл. Как Бах мог относиться к контрапунктам, а Минаж к вордплею, так Nas относится к заглавным, знакам препинания и ритму — всегда понимает, каким образом грамотность может испортить шутку. Он также обладает твердой уверенностью, которая может появиться, только если ты бабушкин любимчик — что он способен на все, если направит туда силы. Многие артисты черпают уверенность из опыта, но “Old Town Road” была его 13-й написанной песней. “Никто не ожидал такого. За два года работы с ним мы поняли, насколько в нем сильно желание учиться и насколько он готов совершенствоваться. И когда он на чем-то фокусируется, он уже не сдастся”, — произнес Бирал.

Фото: Mary Rozzi для The Guardian

В этот полдень Nas и Харрелл думали над душещипательным напевом “Oh, never forget me”. На современной студии совершенство достигается после 25 повторов одной единственной строчки ради лучшей интонации каждого слова, а затем — сборки лучших дублей в монстра Франкенштейна, достойного звучать на радио. Харрелл хотел от Наса подобной точности, а чтобы процесс не расстраивал артиста, Харрелл одновременно выступал в роли тренера и чирлидера — давал сиюминутный бурный фидбэк после каждой второй попытки.

Одну сложную строчку Nas пропел несколько раз, каждый раз давая петуха в конце. Затем он разочарованно прорычал и громко выругался. “Невероятный вайб. Так держать”, — подбодрил его Харрелл.

Весь процесс работы над одной строчкой, которой были бы удовлетворены Харрелл с Насом, занял у них час. Затем настала очередь другой — Харрелл хотел, чтобы Nas отточил последний слог в слове “ev’ry”. “Резче”, — велел он, имитируя нужную ноту. Nas попробовал снова, в этот раз чище и плавнее. Однако Харрелл все еще хотел другого звучания — более мягкого, не такого напористого. Nas ходил вокруг будки записи, слушая плейбэк, и сжимал перед собой руки, как певчий в церковном хоре. Он сказал Харреллу, что хочет мягко начать следующую строку, а затем усилиться через половину миллисекунды. Харрелл сразу же понял внезапную перемену. “Вот это слух”, — произнес он в никуда.

Когда Nas приступил к следующей строке, он услышал свист в наушниках и сделал пару распевок, чтобы убедиться, что это не у него в голове. Харрелл поправил звук, но Nas все равно запорол строчку. “Ох”, — простонал он в микрофон и “выстрелил” пальцами себе в висок.

“Звучит отлично. Ты поймал все нужные эмоции”, — произнес Харрелл.

“Я быстро устаю. Кажется, это лень, которая выдает себя за усталость”, — объяснил Nas.

“Просто ты уже близко. Ты почти нащупал то самое. Мне очень нравится, как ты продолжаешь работать, пока не добьешься желаемого”, — сказал Харрелл с интонациями пастора. Вероятно, это Nas и должен был услышать — он взял высокую ноту, а его вокал зазвучал на удивление сильно и ясно. К этому он и шел — необузданная эмоция, беспорядочная, но настоящая. Харрелл заставил его пропеть а капеллу, как будто, чтобы убедиться в том, что мы только услышали.





Ты никто, пока не стал частью теории заговора — и Nas, если вы заглянете в темные уголки интернета, оказался частью зловещего заговора по лишению темнокожих мужчин их силы. Якобы он присоединился к роду внешне гомосексуальных темнокожих мужчин от Джеймса Болдуина до Литтл Ричарда, чья ориентация кажется некоторым посягательством на маскулинность темнокожих мужчин, которым и так приходится нелегко. Бирал и Баптист, сами темнокожие, рассказали мне, что некоторые артисты намекали им, что Nas является частью “повестки” по феминизации черных мужчин.

Никогда еще эти обвинения не имели такой вес, как после “Montero”, чей клип был очевидной провокацией и пародией на вечные муки, которые были обещаны Насу и бесчисленному количеству геев. В нем Наса совращает змей, а сам он попадает на суд, где его убивает летающая анальная пробка. Он спускается в ад по стриптизерскому шесту и оприходывает дьявола с лицом, полным особо извращенного наслаждения. В тексте он в шокирующих деталях описывает, как хочет заняться сексом с другим мужчиной: “I want that jet lag from fuckin' and flyin’/Shoot a child in your mouth while I’m riding”. Он убивает дьявола, снимает с него рога и надевает их сам. Мораль — если тебя сослали в ад, это не значит, что ты обречен на страдания.

Поэтому, когда Nas повторно исполнил “Montero” на ТВ — в этот раз на церемонии BET Awards в конце июня, — мне не так сильно было интересно само выступление, как последующие реакции на него. От BET Awards веет фальшью, но это необходимое как семейные посиделки мероприятие. Его участники ведут себя безупречно — они чествуют секс, деньги и излишества с таким же пылом, с каким ходят в церковь. В этом году церемонию открывала коллаборация госпел-певца Кирка Франклина и рэпера Lil Baby, которые сыграли песню из саундтрека “Космического джема: Новое поколение”. Когда было объявлено выступление Наса, мне стало любопытно, был ли его приход актом послушания. Было ли это ситуацией, когда любимый разношерстной аудиторией темнокожий артист наподобие Уитни Хьюстон в 80-х, который столкнулся с обвинениями в отречение от собственной расы ради вершины поп-музыки, возвращается в стаю, чтобы доказать, что его не засосало в белый мейнстрим.

Музыкальный размер “Montero” часто встречается в фламенко и ближневосточной музыке. Nas с глиттером на глазах и золотой мини-юбке из ламе (помните же это “я больше не доверяю штанам”) воспроизвел на сцене BET Awards клип Майкла Джексона “Remember the Time” с египетскими мотивами. Я предположила, что оммаж Джексону, переполненный танцевальными секциями, был выполнен довольно строго, чтобы не отойти от темы. Однако в финале шоу таился сюрприз — Nas наклонился и начал целоваться с парнем из танцевальной труппы.

Потенциальной параллелью тут может быть знаменитый поцелуй Бритни Спирс и Мадонны на MTV Video Music Awards 2003 года (там еще была Кристина Агилера, но ее участие было вычеркнуто из истории камерой, которая решила показать реакцию Джастина Тимберлейка). Вот только, если эти трое хотели пощекотать нервы, то Lil Nas X хотел показать — вот каким может быть наличие поп-звезды гея. Ну или как минимум одной версии такового — квир-рэпер Tyler, the Creator тоже был на той церемонии и устроил настолько авангардное шоу с дикой бурей на сцене, что Джереми О. Харрис описал его как несомненно гейское, гениальное и дерзкое. Реакции на поцелуй Наса были яркими, пускай и исходили от женщин, как будто руководители канала знали, кто может выразить дискомфорт.





В звездах-геях нет ничего нового, но вот в звезде с настолько очевидной ориентацией — вполне может быть. Nas представляет собой попурри из своих предшественников: здоровая сексуальность Джорджа Майкла, блеск Элтона Джона или Дэвида Боуи, подрыв устоев рэпера Le1f или певца Sylvester, эмоции Фрэнка Оушена. Он также следует пути артистов вроде Salt-N-Pepa, Lil Kim и своего кумира Ники Минаж, которые превратили бешеное сексуальное влечение к мужчинам во что-то интересное, а также Жанель Монэ, чья песня “PYNK” была о том, как одна женщина занимается оральным сексом с другой.

Nas тем не менее пытается выйти за рамки мейнстрима и публично одобренной практики квирности, которая зачастую настолько далека от темы сексуального удовольствия, что кажется кастрированной. Одно дело принять гей-персону, как многие это и делают, игнорируя, что мы делаем за закрытыми дверями. Другое дело, принять их как людей, которые проявляют свою сексуальность так же гордо и публично, как это любят делать гетеросексуальные люди. Nas выражает свою сексуальность прямо. Он не поет песни о любви, проглатывая местоимения. Это мужчина, который занимается сексом с другими мужчинами. Даже в квир-коммьюнити сильный молодой темнокожий мужчина, идентифицирующий себя пассивом — феминизированной позицией и частой целью мизогинии, — является редкостью, свержением властной структуры и социальных норм. И одно дело принять это, а вот хвалиться этим — уже другое. “I might bottom on the low, but I top shit”, — пел он.

Кажется логичным, что у знаменитости типа Наса должна быть своя история отношений как с осуждением церкви, так и с жестокими углами интернета. В нем живет неповиновение такого рода, которое формируется как ответ на слова, что все твое существование — это извращение. После выступления на BET он проводил дни онлайн, воюя с гомофобами. В непривычно большом количестве твитов явно считывалась тревожность. “Прошло четыре месяца, а люди до сих пор удивлены, что я гей и сексуально выступаю с песней про то, каково быть геем и про секс. В песня прямым текстом говорится про гейский секс. Чего вы от меня хотите, чтобы играл на пианино, пока печется пирог?” — написал он на следующий день. В следующем твите он пообещал, что забудет обо всей тревоге из-за поцелуя, когда наконец-то займется сексом с мужчиной на сцене.

Существует современное понимание темнокожих мужчин, которое является унизительным, пытаясь при этом подразумевать заботу. Оно заключается в том, что быть темнокожим и быть мужчиной означает постоянно находиться в опасности. Попытки осложнить их маскулинность также зачастую построены на стереотипах. Некоторым просто нравится определять, каким может и не может быть темнокожий мужчина. Тем не менее, в случае Наса понятие маскулинности становится более широким. Его личность порождает фантазии. По шести кубикам его пресса может гулять рука с белым лаком для ногтей, торс может быть связан корсетом.




На прошлый Хэллоуин он оделся в Ники Минаж: светлый парик, зауженная талия и фальшивые груди. Он знал, что людям вокруг будет неловко — будучи ребенком интернета, он измеряет подобное термином “отписка”. Обычно такие переодевания делаются смеха ради или же настолько фиксированы на квир-культуре, что почти никак не ущемляют мейнстримную гендерную политику. Но что-то в цисгендерном темнокожем мужчине, одетым в женскую одежду исключительно ради веселья, было очень близкое к уюту. Особенно с учетом, что его музыка весьма близка к хип-хопу. Насу пришлось защищать себя перед такими людьми как рэпер 50 Cent, чья чрезмерная маскулинность основывается на больших мышцах и тем фактом, что он пережил огнестрельные ранения. “Что делает Lil Nas X настолько экстраординарным, это то, что он не боится быть геем напоказ на современной урбан-сцене. Тут он действительно революционер”, — написал мне Элтон Джон по почте.

“Это сделало меня свободным. В том смысле, что я знаю, многим людям это не понравится, но я все равно это сделаю. Потому что хочу этого, понимаешь?” — рассказал мне Nas про костюм на Хэллоуин. Он привык к осуждению. Как ничто другое это позволило ему быть более уязвимым в художественном смысле — скажем, снять клип, чтобы досадить людям, которые приговорили его к адским мукам. Провокация и уязвимость — две стороны одной медали. Академик ГерШун Авилес называет это термином “queer contingency”, то есть одновременной уязвимостью и эмансипацией, вызванной общественным стандартом, в основе которых лежит гендер. Эта позиция, когда ты никогда не был на 100 процентов "правильным", открывает двери изобретательности. Прямо как в случае ограничений из детства Наса.

Твиты продолжали появляться. Nas ответил кому-то, кто написал, что он мог бы “просто быть геем и появиться на BET Awards в костюме и галстуке”. Кто-то еще обвинил его в сверхкомпенсации собственных комплексов по поводу его сексуальной идентичности. Он в ответ запостил видео, где темнокожий гей говорит, что Nas вызывает чувство стыда и вообще это все чересчур. Nas слишком долго прятался на форумах фанов Ники Минаж и молился, чтобы бог забрал у него это гейство, чтобы сейчас стыдиться самого себя. Сейчас он был зол, но решителен. “Ты прав, что я испытываю неуверенность по поводу сексуальной идентичности. Передо мной лежит долгий путь. Я никогда этого не отрицал. Когда ты запрограммирован обществом, чтобы всю жизнь себя ненавидеть, то требуется немало усилий, чтобы перестать. Вот поэтому я делаю то, что делаю”, — ответил Nas.





Возле отеля Шато-Мормон, насчет которого мы согласились, что у этого места есть вайб убийства, наша беседа неминуемо затронула тема оккультизма. Nas рассказал, что глубоко верил в нумерологию. Когда он начал становиться знаменитым, он повсюду видел цифру 66 — номера на машине, его сажали за столик с этими цифрами в ресторанах. Это казалось шуткой, о которой знает весь мир, только не он. “Я, что, случайно присоединился к иллюминатам?” — спросил он, паркуясь.

Он хотел показать, что число значит на самом деле, поэтому открыл блог, полный кликбейтной рекламы. “66 — это послание ваших ангелов, чтобы вы положились на благосклонность вселенной. Все ваши потребности будут удовлетворены”, — прочитал он. “Ангел №66 просит вас держать в балансе физическое, материальное и духовное. Сфокусироваться на духовности и придерживаться осознанного и целеустремленного образа жизни”, — пролистал он ниже и потом отвернулся. Ангел №66 также предложил, чтобы семья и дом были в гармонии, и призвал людей жить полной жизнью. Nas осознал, что был настолько поглощен карьерой, что забыл о балансе. Ему казалось, что вселенная подавала сигнал.

Теперь он видел цифру 79 — по его словам, доказательство, что он на верном пути. Согласно блогу, 79 означало, что он движется в нужном направлении. “Ангел №79 передает послание других ангелов, что вы должны продолжать прислушиваться к духовной практике и/или карьерному пути, а также божественной цели в жизни”.

Он знал, что все это звучит как безумие, но не более чем все, что с ним произошло за последние пару лет. И речь даже не про карьеру — он бы никогда не подумал, что сможет совершить каминг-аут, в 14 лет поклявшись умереть с этой тайной. Сейчас он был суперзвездой-геем и жил так, как не могли многие до него, и надеялся, что другие смогут последовать его примеру. Мы закончили читать блог, Nas завел машину. Экранчик на приборной панели ожил и показал нам температуру — 79 градусов.