Масло Черного Тмина — твоя новая любимая музыка. Что о ней надо знать?

“Raw” — на английском “сырой”, есть и другие варианты перевода — “искренний, пронзительный”. Когда включаешь треки МЧТ, тебя сносит волной звука. Это очень меланхоличная музыка, нанизанная на трип-хоповый стержень — нервная, никуда не спешащая, но очень красивая.

Она многослойна. В паблике есть два десятка треков (последний вышел буквально сегодня) — и все звучат совершенно по-разному, как будто студию поочередно занимали разные люди. Есть мутант-джаз, как в шестиминутном треке “Narco”. Есть леденящие блюзовые песни типа “Незаметно”. Есть нуарный рэп “Аппарат президента”. Я был уверен, что за этот звук — всегда разный, всегда непохожий — отвечает группа музыкантов. Оказалось, всего двое: сам исполнитель, которого зовут Айдын Закария, и его битмейкер. Они — часть тусовки Roscoe, в переводе с английского — пистолет, обязательно заряженный, обязательно винтажный.

Айдын говорит, что название родилось случайно. “В один день я читал про пирамиду Маслоу, а потом увидел масло черного тмина у себя на полке дома. Понял, что само название звучит благородно. Оно и оригинальное, и несет смысл. Моя музыка лечит меня самого — как масло черного тмина”.

Название и правда многое объясняет: эта музыка вязкая, обволакивающая, с почти физически уловимой текстурой. Тяжелая — не потому что давит, а потому что тут кожей чувствуешь каждый удар барабана. Песни МЧТ витают в дымке, голос Айдына утоплен в эффектах, шумах, он будто бы пытается спрятаться. Здесь сложно разобрать тексты, и поначалу я слушал эти песни, просто игнорируя их — но Айдын признается, что для него они крайне важны.

Мне вспоминается Скриптонит, который в интервью Дудю говорил, что хочет свой голос “подальше засунуть”, да и вообще, есть ощущение, что МЧТ вырос из песни “Притон” — параноидального проспиртованного блюза. От сравнений со Скриптонитом Айдын уворачивается (“У нас разные миры, разная музыка. Мы говорим об одном и том же, только другими словами”), но гордится его успехом. “В Казахстане Скрипи — идол, его песни везде играют”.

Как так получилось, что Казахстан за последние три года стал поставщиком самой невероятной музыки? “Вообще, казахи всегда поют. Любой казах может тебе спеть. Я хожу на свадьбы, и если там люди поют, то они всегда нормально поют. В Казахстане очень певческий народ”.

Айдын живет в Караганде, небольшом шахтерском городе. “Мой город — уголь”, — лаконично написано в паблике МЧТ. Первые записи там появились только в начале 2018, до этого Айдын долгое время не пользовался интернетом. Вообще. “Я несколько лет не сидел в интернете. Это еще во времена университета началось, я понял, что зависаю там слишком много”. До МЧТ он тоже писал музыку, но сейчас доволен, что никто ее не слышал. “Ту музыку я ненавижу. настолько, что меня можно привязать к стулу и пытать ею — я расскажу все”.

В любви к трип-хопу он признается сразу: своей любимой группой он называет Portishead (и даже недавно сделал что-то вроде трибьюта им), любит и первоисточники — Джеймса Брауна и Нину Симон. Если отмотать записи в паблике на пару месяцев назад, можно обнаружить джазовый EP “Плохой джаз” — он был записан за сутки, на спор. Есть и еще один мини-альбом “Agiss”, три мрачных околоблюзовых колыбельных, настолько тихих, что между пением можно услышать шипение воздуха.

Два релиза по три-четыре трека — в мире гипер-производительных артистов это черепашьи темпы. Музыка МЧТ вообще лишена какой-то суеты, в этом смысле она существует словно бы в мире 20-летней давности. Но Айдын признается, что работает и над большим альбомом. “Я хочу много треков. Альбом как он есть, классический. 20 песен. Музыку мы написали, теперь самое главное — написать тексты”.

Когда? “Хотел бы подвести так итоги года”. Как будет называться? “Рабочее название — “Великий и ужасный”.

Песни МЧТ отчаянно требуют визуализации. С клипами пока негусто: те два клипа, которые увидел Хаски, сняты в одинаковых локациях: чей-то балкон, старая “Волга”, кадры рассвета. Оказывается, они и правда снимались в одну сессию.

“Мой друг собирался уезжать в Алматы. И он предложил поехать снять клип. А уже 11 часов ночи. У отца друга была “Волга”, но он жил в городе-спутнике. В 12 ночи мы поехали за ней — пока доехали, помыли ее, уже наступил рассвет. Через полгода я решил написать песню, она почему-то назвалась “Intro”. И мы решили смонтировать те кадры под нее”.

С другой стороны, сейчас каждый может придумать под эту музыку что хочет — и это здорово. Потому что сама она, существующая в свободном полете, способна навеять какие угодно фантазии. Мне нравится видеть ее саундтреком к черно-белому триллеру. Такому, чтобы герой ездил на старой “Волге” и хранил в бардачке проверенный годами ствол.

— 29 октября Масло Черного Тмина выступит в клубе “16 тонн”. Вход на концерт свободный

Смоки Мо записал шедевр. Но как? (ВИДЕО)