"Я людей вообще не люблю". Pharaoh дал первое за пять лет интервью

Вышло часовое интервью с Фараоном — прошлое выходило около пяти лет назад на канале "вДудь". Выписали главные цитаты оттуда.



КАК ФАРУ ЗВАЛИ В АМЕРИКУ

В 19-20 году у меня было предложение от Interscope Record — уезжать в Лос-Анджелес, мне предлагали контракт на 360 семилетний. Я съездил, посмотрел и закрыл эту историю для себя. Хотя тогда казалось наивно, что это потолок и мечта — я очень туда рвался. Просто столкнулся с разочарованием, увидел, как это работает. Я не смог бы себя ломать, а пришлось бы.

Чувак из A&R, который со мной переговоры вел, он подписывал Кендрика. Я смотрел на него и думал: “Ебать, что за персонаж”. Там забавно — заходишь в офис и ничего такого. Сидит одинокая охранница, стоит пятиметровая статуя Билли Айлиш. Вот все эти песни, которые мы слушали в детстве, — Мэрлин Мэнсон, Леди Гага — их платиновые сертификаты по стенкам висят, в углу раскиданы как мусор. Как в сувенируню лавку пришел. А я думал: “Мечта, я приеду, у всех все охуенно”. Нет, там за копейки менеджеры сидят, хуярят. Нам кажется, там невъебические заработки, нереально красивая жизнь. А я увидел, что лейбл конструирует картинку, чтобы этот продукт на мир хорошо продавался. У меня этот мыльный пузырь лопнул.

Я расстроился. Нет ничего такого, чего бы я ни видел. Только жестче ебут, сильнее конкуренция и никому не получится доверять. <...> Я не пытаюсь ватническую историю продвинуть, я просто рассказываю из опыта. Сконструированные пластмассовые картинки. Один сплошной маркетинг внутри менталитета города.

КАК ФАРАОН ОЩУЩАЕТ СЕБЯ В РУССКОМ РЭПЕ

Очень твердо стоишь на ногах и чувствуешь вес своего слова. Работал, работал, работал, а потом понимаешь — вот говоришь слово и понимаешь, что тяжело, не все твое слово могут взять и поднять.

Я не знаю, что сейчас считать за индустрию. Я за русским рынком перестал следить, потому что он скатился ниже некуда. Внутри этой индустрии я никогда себе места не видел и по сей день не вижу <...> “То, что не стереть, как сильно ни три, моя свобода у меня внутри” (цитата из песни Шнурова “Свобода” — прим. The Flow).

Я не уверен, что там есть ценности. Люди оскотинились и обезумели до денег, популярности. Дальше это уже край, пропасть, катастрофа. Вот этот постоянный постулат, что все должны быть богатыми и знаменитыми. Это вообще к чему и куда — я не очень понимаю.



КТО ЕГО КУМИРЫ В РЭПЕ

Саня Лок Дог. Я ему по итогу сказал спасибо, много раз говорил — он меня слушал, кажется, уже хотел сказать: “Да ты заебал, остановись”. Рем Дигга, Луи Чемодан.

Тот, на кого я смотрю и прямо поднимаю голову — это Кендрик Ламар. Он настоящий артист, я в нем чувствую свет, за которым хочу идти.




ПРО НЕВЗОРОВА (ИНОАГЕНТ) И ШНУРА (НЕ ИНОАГЕНТ)

Наши жизненные пути давно разошлись, раньше я смотрел этим людям в рот. Я про них давно уже ничего не знаю и не видел, что с ними происходит не знаю. Авторитетами они для меня не являются, потому что я с ними не соприкасаюсь.




ПРО ЖЕНУ

Мы оба людей не любим. Нам эти люди не всрались — люди глупые, люди злобные, люди завистливые. Люди все время хотят поднасрать.

Интервьюер: Как свадьба проходила?

У нас был исторический русский ресторан, близкий круг друзей, родные, семья. Прекрасно отметили. Для себя.




КТО ХОДИТ НА ЕГО КОНЦЕРТЫ

Это огромное событие для меня (речь про стадионные концерты в Москве и Питере — прим. The Flow). В моем восприятии от размера арены всегда зависит энергетика. На больших аренах всегда проверяется, артист ты на самом деле или не артист. Огромная трехъярусная площадка — ты должен заставить людей, которые пришли на тебя, чтобы они с тобой дышали вместе. Чтобы одно дыхание было на тебя и на 15 тысяч человек, которые пришли.

На последнем концерте было много взрослой публики. Я с этого очень приятно был удивлен. Для меня это маркер, что те мысли и эмоции, которые я закладываю, находят адресата. Взрослые люди, как правило, с более богатым жизненным опытом.




ПРО ЗАКРЫТОСТЬ

Я на самом деле людей вообще не люблю. Не люблю большие шумные компании, публичную жизнь. Я люблю творчество, заниматься им в уединении. <...> [На интервью Дудю] я был искренен, просто неопытен. Только начинал хавать все прелести и говно этой жизни. И тогда еще не понимал, как на это все реагировать. И как человек был не до конца сформирован.

Из-за моего специфического воспитания, мне было тяжело прощать себе слабости. Казаться слабым нельзя было, блядь, ни в коем случае. Мне долго казалось, что должна быть только одна полярность — силой все решается. Но жизнь она не такая. <...> Это вело меня в зависимости и в ментальные внутренние разрушения.

Интервьюер говорит, что Фараон звучит так, будто прошел терапию.

Я не был в терапии, я сам себе в вокабуляр набрал [слов] и начал применять на основе того, что прошел. И жена у меня умная. <...> Какому человеку ты поможешь подлечиться, если ты будешь ему что-то рассказывать с позиции силы?



КАК ФАРАОН ПИШЕТ МУЗЫКУ И В ЧЕМ ВИДИТ СВОЮ МИССИЮ

Я не считаю, что я музыку пишу — мне кажется, я ее больше записываю. <...> Настоящий артист, настоящий представитель творческой профессии, — можно посмотреть кучу свидетельств — для них это всегда приход чего-то сверху. Картинок, слов, музыки. Я должен успеть это поймать и записать. <...> Нельзя назвать искусством то, что делается головой. Человек делает головой, значит он уже не артист.

Моя история не идеальная, но я горжусь собой за то, что этот длинный путь я непрерывно экспериментировал. Несмотря ни на что шел к свету, искал эту миссию. Я искал, где и в какой момент я смогу делать людей счастливыми. Научить людей любить. <...> Иначе какой смысл? Чтобы свое чрево утолить? Чтобы тщеславие свое утолить? [Кто так делает, те] люди очень низкого сорта.

Я на самом деле очень набожный человек. Я верю в свет, верю в бога, верю в то, чем занимаюсь. <...> И я безусловно чувствую духоту [в обществе], потому что я очень хорошо чувствую людей, температуру по больнице. <...> И могу менять температуру вокруг себя. Не везде, но окружающее.


О ПРОБЛЕМАХ ПОКОЛЕНИЯ

Мало кто копается сегодня. Искоренили в этом нужду. Копаться — это же думать, углубляться, сомневаться. Вся цифровизация — переключил, переключил, переключил, забил время, забил время, забил время. У тебя не остается времени на вопросы. Человек начинает приспосабливаться, что у него нет времени — ему должны дать медиапродукт, раскрыть, он должен его как гамбургер запихнуть, он должен ему понравиться и набить желудок. И человек поехал дальше. <...> Раньше люди, когда оставались сами с собой, брались за книги, за живое общение, за досуг живой. <...> Те ребята, которые родились с айфонами, они не видели другого мира. Они не видят вторых планов. Вот кто самый гениальный актер? Тот, кто охуенно держит второй-третий план. Это великое умение. Невозможно читать классическую литературу и исключительно впитывать то, что поверхностно написано текстом в образах.

Интервьюер: В твоей музыке они есть?

Их очень много. И всегда было. Их мало кто, просто, видит, потому что люди не приучены.