"При подготовке к роли Чумного Доктора снились кошмары": Сергей Горошко — о продолжении "Майора Грома", панических атаках и рэп-батлах

Перед записью интервью он вспоминает, как участвовал в самопальных университетских батлах, на перекурах ностальгирует по Versus, а в перерывах между дублями на съёмках вместо скороговорок читает раунды батл-рэпера Гоукиллы. Для многих появления актёра Сергея Горошко на батловых проектах 140BPM и Кубок МЦ стали неожиданностью. Но если узнать звезду киновселенной "Майор Гром" чуть ближе, то сразу замечаешь, насколько пристально он следит за потерявшим актуальность жанром.

Горошко прославился ролью злодея в фильме "Майор Гром: Чумной Доктор", после которой он обрёл огромную популярность в соцсетях. Количество съёмок тоже моментально выросло — Сергей получил заметные роли в сериалах "Содержанки", "Этерна" и "Калимба", а 23 мая вышел новый фильм — "Майор Гром: Игра", где у актёра одна из ведущих ролей.

Но кино — лишь самая заметная часть его публичного образа. Горошко не только воплощает обаятельных злодеев и фанатично следит за батлами — он уже 15 лет играет на барабанах, даёт концерты со своей рок-группой и переизобретает созданный вместе с друзьями экспериментальный театр. Мы поговорили с Сергеем обо всех его проектах и узнали, почему он мечтает забатлить со Славой КПСС, как реагирует на чрезмерное внимание фанаток и зачем худел для роли на 22кг.

Участвует в 140BPM и Кубке МЦ, хочет батл со Славой КПСС, смотрит реакции на батлы

— Как тебя занесло в батл-рэп?

— Как и всех — с батла Билли Миллигана и Гарри Топора, первого видео на канале Versus. Мы батлили в университете курс на курс — устраивали мини-турниры. Нас за это почему-то ругали.

Я уже десять лет активно слежу за батлами — кроме, разве что, локальных движух типа SLOVOEKB. В основном смотрел Versus, 140BPM, RBL — какие-то основные штуки. Больше всего люблю батлы под бит. Причем первые BPM на Versus мне вообще не заходили — выступления Redo и других МС как-то не впечатляли. Разве что нравился батл Славы КПСС и Rickey F. Батлы под бит я полюбил после первого сезона 140BPM.





А капелла меня не цепляет. Себя пока в этом формате не вижу. Смогу выступить только против человека, который будет прям очень сильно меня злить. Если я захочу разобраться с кем-то по-серьёзке или со мной захотят. Но сейчас таких людей в мире батлов нет. А если меня кто-то бесит из медийных людей, которые не имеют отношения к батлам, то мне не очень хочется их туда затягивать — лучше разбираться в конфликте другим способом.


— Как получилось поучаствовать в батле?

— Мы это обсуждали с организаторами Кубка МЦ ещё с февраля 2023-го. В основном я сливался — во-первых, ссыкотно было, а, во-вторых, ну какие батлы, это нереально — у меня съёмки постоянно. К тому же, не находили интересных мне оппонентов — всё заканчивалось на уровне первого обсуждения, до составления пары так и не дошло.

Потом летом Отто сообщил, что они вместе с Эдиком Кингстой решили возрождать 140BPM. Меня Отто подловил, когда я был в жёстком угаре, уставший после работы. Ответил ему: "А, давай!". Наутро уже думал отказаться, но решил: "Нет, пойду до конца!". И всё это время были такие эмоциональные качели. Помню, за неделю до батла приходили мысли: "А может заболеть? Может, не надо мне это всё?" Хотя текст я уже написал и он мне нравился.

Поначалу, кстати, я должен был батлить не с Отто — он предлагал других оппонентов.





— Кого?

— Мы писали Славе КПСС. Предложил по фану — давай попробуем. Я знаю, что Славе это неинтересно — мне говорили, что, когда ему предлагают оппонентов, он сразу посылает в долгую дорогу. А тут он достаточно аккуратно отказался, что-то в духе: "Я сейчас готовлюсь к другим проектам, у меня нет на это времени". Тот факт, что он меня категорически не послал, всё ещё вселяет в меня надежду — я бы хотел с ним забатлить. Не ради хайпа — мне на это пофиг. Круто было бы сделать какой-то совместный перфоманс, может тот же бэдбарс.

Ещё мне предлагали какого-то тиктокера и ещё одного медийного чувака — я сразу отказался. Мне нужен оппонент, которого я давно знаю. Тому же Отто мне было что сказать. Но я всё равно прекрасно понимал, что меня обвинят в гострайте — типа он же мне и написал текст. Но на видео, думаю, видно, что это не так. Мы даже не репетировали вместе — приезжали на одну студию, но расходились. На саундчеке тоже читали что-то кусками. Меня порадовало, что Отто на меня подготовился — у него был написан текст ещё за неделю до батла.


— А как ты готовился?

— Я до последнего откладывал. Отто постоянно писал и спрашивал, а я отвечал: "Ды завтра сделаю". И тут в один момент я сидел под вином в 11 вечера и жутко хотел спать, но подумал: "Так нет, вот сейчас пора написать текст". С 11 вечера до 5 утра я писал первый раунд. Наутро проснулся и подумал: "Б**, е**ть я сложно написал!". Но на репетициях всё уже получалось идеально.

Другой вопрос, что на батле уже что-то зажёвывалось и вылетало — это из-за отсутствия опыта. У меня сотни спектаклей, рок-концерты на тысячу-две человек — но это вообще не сравнится с тем, что происходит в кругу.

Я не знал, что буду чувствовать, когда выйду. Теперь знаю. Понимаю, лучше подпитым или неподпитым выйти, репетировать ли всё 600 раз в гримёрке и так далее. Это, кстати, и была главная ошибка — боялся облажаться и бесконечно прогонял текст в гримёрке. Не мог позволить себе релоуд: даже если зажую, пойду до конца — всё должно быть чисто. Чтобы потом не говорили: "Ну, для дебюта неплохо". Да ни*** так не должно быть! О***нно и всё! Это если в идеале, конечно.

Я в первую очередь думал о том, как привнести свою изюминку. У каждого батлера есть свой почерк. И я долго пытался понять, что смогу привнести я. Но в итоге понял, что всё равно ничего. И решил, что надо давить актёркой. Но вместо этого попытался сделать более-менее техничный первый раунд, немножко похожий на Отто. Мы ещё на записи сайфера заметили, что у нас очень похожи голос и подача. Там в конце есть крики "Пошёл на***!" на фоне. Все думали, что это Отто. Но это я кричу. А голос просто один в один. Отчасти в этом и была идея первого раунда — немножко скопировать Отто, взять его раскладки, но остаться собой.





В первом раунде случился ещё такой момент — у меня пелена чёрная перед глазами и я понимаю, что падаю вперёд и отключаюсь. Я сразу начинаю танцевать, чтобы переключиться, но тут же из-за танца слетаю с бита. Я резко вдохнул и сразу нормально всё дочитал до конца. Не знаю из-за чего это — на волнение не похоже, возможно, потому что болел. Конечно, волнение тоже было — это нормально, оно всегда есть, тем более когда пробуешь что-то новое. И оно, конечно, было сильным, но не настолько.


— Вы с Отто пиарили батл через постановочные драки. Зачем?

— Изначально у меня была идея — сильно заранее давить тему, что мы всерьёз посрались и что ненавидим друг друга. Я убеждал Отто, что ему хватит актёрского мастерства — просто сидеть со своим этим безразличным лицом и обсирать меня в телеграм-канале. А я хотел жёсткий дисс на него написать. Я бы прям весь сценарий прописал — как он предал моё доверие и так далее.

Но Отто не очень хотел и мы быстро поняли, что сейчас это всё ни к чему. На нём вся организация, у меня съёмки постоянно — сейчас это ни к месту было вообще. Мы попробовали пару раз, посмотрели и поняли, что это кринж какой-то. А это же надо постоянно поддерживать, диссы писать, отыгрывать всё в жизни — иначе всем же понятно, что мы в одной компании. Решили в итоге делать всё как обычно — так честнее.


— Знаю, что ты не любишь топы и списки, но не могу не попросить назвать несколько любимых батлов и батл-МС.

— Из того, что сразу в голову приходит: понятно, что Шумм и Грязный Рамирес, нравятся выступления ИЗТОЛПЫ, новогодний батл Ирэн и Рифмабеса.




Вальчинский очень техничный и разнообразный МС — причём и как батлер, и как рэпер. Мне его всегда слушать очень приятно. Советую оценить его сниппеты — мы с ним сходимся в плане социальной позиции. И, само собой, советую батл 2x0,5 против Нищета и Собаки — там Тимми и Вальчинский очень хорошо сделали.




Понятно, что люблю Отто как батлера, большие респекты ему, очень крутой — не случайно, Кингста именно ему доверил площадку.




Не нравятся никакие автотюны вообще. А капелла тоже не мой жанр. Последнее, что мне запомнилось, это вообще батл Хайда и Похоронила, который был очень давно. Сейчас же акапелльные батлы совсем мало просмотров набирают — на видео это уже не так интересно смотрится. Во времена Versus мне нравились Rickey F, Алфавит, Диги Ди Драго — по крайней мере, за его перфоманс в стиле Хитмена просто вечный респект. Гарри Топор всегда хороший уровень показывал.

Батл Славы с Оксимироном мне понравился, но все его остальные батлы не очень. Кроме первого на 140BPM против Кингсты: тогда я вообще понял, что биты — это что-то п**датое. Тот же Redo мне тогда совсем не заходил — всё слишком серьёзно. Участников первого сезона 140 люблю — того же Гоукиллу. Можно много кого назвать.





— Как вы с Отто подружились?

— Это было после спектакля. У меня на телефоне высветилось уведомление — вышел батл Отто против DEEP-EX-SENSE. А до того вышел его батл против Смоука. И что там, что там он ямки в бите прям до мурашек круто обыгрывал.




И вот я пьяный ехал со спектакля и написал в инсте [Instagram объявлен в РФ экстремистской организацией]: "Отто — респект!", выложив огромное сердце. Он это запостил себе в тг-канал. Мы в итоге списались. Я позвал их с Лемой [Эмелевской] на спектакль — причём это как раз был первый спектакль, где я на сцене немного читал рэп. Потом спросил у Отто: "Ну что, как тебе?" — "Ну, я тебе там немного покачал". Так и познакомились — они ходили на спектакли, иногда встречались и пили вместе.


— Ты говорил, что рэп-коммьюнити тебя захейтило после выхода сайфера. Кто и как?

— Я трезвым не могу этот сайфер смотреть — мне он сильно не нравится. Я там очень переиграл. У меня не было времени, чтобы нормально всё утвердить — был занят на съёмках. Поэтому сейчас смотрю на эту четвёрку "мне 26 и я снова в кругу…" и очень кринжую.

В итоге я в один вечер напился и решил посмотреть, что где говорят про сайфер. Пролистал все батл-паблики в телеграм, потом вбивал на ютубе "Горошок 140BPM реакция" и другие подобные сочетания. Больше всего ждал реакций от батл-рэперов, особенно от Пачуки. Но, на удивление, в целом всем зашло. Даже Забэ более-менее нормально отреагировал. Был один какой-то чувак, которому не зашло, ему я посвятил пару строк в батле. Но сам батл ему по итогу понравился. Негатива было очень мало, меня это удивило.

Комменты под видео я боялся открывать неделю. Спрашивал у Отто, что пишут. Потом решился и открыл, увидел коммент "Уже лучше, чем Ирэн и Эль Мэд" — ахах, спасибо!





— Часто себя так гуглишь?

— Неа, только когда что-то такое выходит. Или после концерта могу сторисы посмотреть. А когда фильмы и сериалы выходят — вообще не читаю ничего: ни рецензии, ни комменты. Когда театр был, тоже не читал ничего. У нас был больше тг-канал с кучей комментов под каждым постом — не прочитал ни один. А вот в батл-рэпе мне почему-то важно читать комментарии и смотреть реакции — не знаю почему.


— А что у тебя случилось на Кубке МЦ? Почему второе выступление получилось заметно хуже первого?

— Гораздо более безответственная подготовка. Можно обвинить болезнь и ещё что угодно, но я знаю много батлеров, которые были больны и прекрасно выступали. В тот раз текст у меня был давно написан, но отрепетировал я его все пару раз. Конечно же, этого было мало: надо было делать чаще и больше. Проблема была в подготовке, за что мне, конечно, немножечко стыдно.





— На сайфере 140BPM ты заюзал образ типичного злодея. Осознанно так сделал?

— Я написал текст на сайфер во время обеда на съёмочной площадке. И на следующий день мы уже его снимали. Я поначалу вообще хотел рычать как Нокту, тоже умею всю эту х**ню делать. Попробовали и подумали, что не надо — это первый раз, лучше своим голосом заявиться.




А что злодей — ну это же батл-рэп. Хотя с лицом я там переборщил, да. Но нет, я не брал осознанно образ, в котором якобы узнаваем. Просто текст сам собой полился — там и Достоевский родился, и строчка про то, что научу вас панчить. Потом пришлось в батле оправдываться, что панчей ждать не стоит, ахах.

Вёл дневник Чумного доктора, похудел на 22 кг, пережил панические атаки после роли

— Отто батлил тебя в том числе за то, что ты известен только ролью Чумного Доктора. Расскажи, какими тремя ролями, кроме Сергея Разумовского, ты гордишься, и на какие стоит обратить внимание.

— "Фандорин: Азазель", "Содержанки", "Секс: До и после". Но понятно, что "Гром" — моя самая крупная роль на данный момент. А так в "Содержанках" ещё забавная — у меня там такая е**сосина, 85 килограмм весил на тот момент. Это тоже был популярный проект, по этой роли меня иногда узнают.

Но в одном Отто не прав, я забыл в батле об этом сказать. Хотел вставить флип: "Говоришь, никогда не видел, как я целуюсь с женщиной — посмотри “Содержанок”, узнаешь, как это делается".


— Не боишься остаться актёром одной роли?

— Нет, у меня, на самом деле, и нет такого статуса. Все, кроме фанбазы персонажа, называют меня Горошко, а не Разумовским. Плюс дальше никакого флёра не тянется — меня не зовут играть только рыжих мальчиков. Я для ролей часто стараюсь физически — толстею, худею, качаюсь.

Я не боюсь остаться в этом клише — ещё хрен кто похвастается таким крутым "клише", как Разумовский в "Майоре Громе". Хабенского же не называют чуваком из "Метода", потому что он, прежде всего, Хабенский. Вот и мне хотелось бы так же.

Тем более "Гром" так мощно взорвал — мне повезло запомниться зрителям по такому большому проекту. Я обожаю этого персонажа и продолжаю работать над ним — а уж как воспримут, так воспримут.


— Что произошло на пробах Грома? Ты как-то рассказывал, что во время них Артём Габрелянов написал в общий чат авторов фильма "Испанский стыд!".

— Я ещё студентом был. На пробах была сцена, где Разумовский сам с собой разговаривает. И я решил, что сделаю это одновременно и буду читать за двоих: начал делать вот этот кринж, где два персонажа переговариваются странными голосами. Хотя изначально на пробах мне должны были кидать реплики одного из героев. Но потом мы сделали ещё раз нормально, и всё прошло хорошо.

Я постоянно слушал музыку из короткометражки "Майор Гром", когда готовился. И во время проб она сама собой случайно включилась у меня на телефоне. И они такие: "Ага, понятно, ещё и подлизывается". Думаю: "Ну, п***ец, о***нные пробы!". Но в итоге меня взяли — помогло, что со второго раза хорошо сделали ту сцену. Я просто хотел попробовать. Только когда меня утвердили, понял, куда попал.


— Ты много раз говорил, что не использовал в качестве прототипа ни Дурова, ни Цукерберга. А из кого ты лепил этого персонажа?

— Из себя и из сумасшедших — я часто ходил в психбольницы, когда готовился. Ещё до съёмок полностью придумал детство Разумовского, собрал целую тетрадку. Гулял по Питеру, фоткал разные дома, клеил в тетрадь и подписывал "Детдом", хотя это было вообще рандомное здание. Я представлял, что вот в таком-то доме он рос, а в этой подворотне его в первый раз от***дили.

Я это всё придумывал, потому что мы — это следствие того, что мы уже пережили. Всё рождается из нашего прошлого. С обычным человеком процесс работает чуть проще. А тут раздвоение личности — мне было интересно, как и за счёт чего к этому можно прийти.

В первом фильме Разумовский получился комиксным и слишком ярким — так было прописано по сценарию. Из-за этого бросается в глаза большая разница между мной и Тихоном — поэтому потом многие критиковали меня за то, что я переигрывал. Эту грань между комиксностью и реальностью сложно было соблюсти. Но меня на съёмках именно об этом и просили — чтобы делал ярче. Разница между Громом и Разумовским должна была бросаться в глаза.

Честно говоря, мне поначалу тоже показалось, что я переигрывал. Но после пересмотров изменил взгляд. Во втором фильме, кстати, такого не будет, там всё более приглушённо.


— А что будет в новом фильме?

— Могу сказать только, что будет продолжаться моя линия с доктором Рубинштейном, которого играет Константин Юрьевич Хабенский.





— В соцсетях после премьеры "Грома" началась бурная дискуссия. Авторов фильма обвиняли в излишне консервативной и провластной позиции. Говорили, что фильм обеляет полицейское насилие. А твой образ фактически олицетворяет лидеров оппозиции как зло и показывает, что протестовать — плохо. Как ты трактуешь идеи фильма и как относишь к таким обвинениям?

— Это комиксы, вот и всё. Ни больше, ни меньше. Меня много раз об этом спрашивали. Сейчас просто скажу: было очевидно, что сюжет будет как-то коррелировать с нашей реальностью, это было неизбежно. Нас одновременно обвиняли, что мы и провластные, и оппозиционные. Но это комикс, это развлекательное кино. Комикс был создан ещё за десять лет до всего этого. С текущей реальностью это никак не было связано.

Я не знаю, как можно что-то создавать, совсем игнорируя жизнь вокруг — будь то песня или сценарий. Особенно если речь идёт о произведении, которое хотя бы отчасти нашу реальность изображает, пусть искажённо и в виде фантастики. Сейчас дискуссия затихла — кажется, со временем все всё поняли.


— А из каких позиций исходил ты, когда создавал этого персонажа на экране?

— Я, прежде всего, хотел понять, зачем он всё это делает. В его голове же все поступки — хорошие. Первая личность — это вообще кристально честный человек без единого злого умысла. В этом и состоит его суперспособность — он просто пытается сделать мир лучше.

Вторая личность делает то же самое, но другими методами — в ней скопились все те грехи, что избегает первая. Нельзя вылечить болезнь, проще отрезать руку — такая философия у Чумного Доктора. Я с ним не согласен. Насилие — это зло, в любом его проявлении. Но мне пришлось как-то с этим жить. Надо было придумать всё так, чтобы меня эта позиция устраивала.


— В одном из подкастов ты рассказывал, что для подготовки к сиквелу полгода ел 500-600 калорий в день и делал несколько тренировок. Как вывозил такой режим?

— Первые несколько недель была тысяча калорий в день, потом 800, а дальше уже 500-600 и три-четыре тренировки в день. Было сложнее, чем при подготовке к первому "Грому" — тогда до съёмок я не весил 85кг при росте 185см. А тут в феврале я весил именно столько — плюс я уже не молодой, и мне было в тысячу раз сложнее сбрасывать вес, чем в прошлый раз.

Нужно было переключиться на отсутствие соли и воды — при этом в таком режиме тренироваться и работать. В прошлый раз я скидывал десятку: мне просто привозили контейнеры с едой, я ел всего один в день, спокойно ставил спектакли — и мне было довольно легко в таком режиме. А сейчас я с 85кг похудел до 63кг. Конечно, это тяжело, но это работа — никто не говорил, что будет легко.

У меня вместе с диетой был ещё кроссфит: три-четыре тренировки в день — занимался с онлайн-тренером. Сложно было заставлять себя делать все эти упражнения дома, но со временем привык. Конечно, я иногда халявил — мог день не тренироваться или съесть бутерброд. Помню, поймал себя на мысли "А ну-ка, побалую себя!", когда кинул одну ложку сахара в зелёный чай — мне можно было пить исключительно его. Потом очень из-за этого переживал.

Силовые почти не делали — мы пробовали иногда, но я отжимался четыре раза и падал, сил вообще не было. Бывало, что во время приседа ноги почти отказывали или падал на жопу во время берпи. Конечно, я пил белок и гейнеры в отдельные дни. Но уже ближе к съёмкам мы снижали даже количество потребления воды: за три дня до выхода на площадку пил 0,5 литра воды, за два дня — 0,3, за день — 0,2, а в первый съёмочный день я вообще не пил воду и ел варёную гречку без всего.


— Как выглядит жизнь и режим человека, который физически перевоплощается для роли? Ты прям берёшь отпуск, чтобы готовиться к этому проекту физически?

— Нет, у тебя постоянно идут съёмки и другие проекты. Ты каждый день готовишься в одном и том же режиме — просто делаешь упражнения в вагончике. Питание мне всегда привозили: тренер заказывала раз в два дня определённые продукты — в основном это замороженные овощи. Если мне сейчас кто-то покажет качан цветной капусты — я этому человеку голову разобью, ахах. Я столько её съел!

Короче, ты просто всегда берёшь с собой эти контейнеры с готовой едой. Бывает, что не выдерживаешь и ешь обычный обед на съёмках. Но ты в любом случае не сможешь съесть много — желудок уже маленький и попросту не позволяет это сделать. К этому можно привыкнуть. На других проектах это сильно не сказывалось — просто входишь в режим и работаешь. У нас работа — это жизнь. Это ж не шутки, когда ты выходишь на сцену с температурой 39, а после спектакля она проходит — такое регулярно случается.

Самое тяжёлое — это день, когда ты не пьёшь воду. Я вообще не пил сутки — воду добывал из кусочков зелёного яблока. И при этом пил чёрный кофе без сахара. Когда ты обезвожен, от этого даже не хочется пить. Но у этого ощущения есть особый кайф — ты весь такой лёгкий и воздушный. Такого я не испытывал никогда вообще. Я понял, почему некоторые люди иногда уходят в жёсткую аскезу. Я просто летал и парил. Этого не передать словами и ты больше нигде этого не отыщешь. Такой абсолютной чистоты я не испытывал никогда.





— Сумасшедшие диеты и тренировки сказываются на здоровье — ментальном и физическом. Кристиан Бэйл и Шарлиз Терон именно поэтому отказались от таких перевоплощений. Как ты это всё переживал?

— Это правда, особенно на ментальное здоровье влияет. У меня во время этой подготовки псориаз вылез. Организм поначалу становится сильно слабее. Со стороны продюсеров и тренеров всё было рассчитано грамотно. Но я на первом этапе иногда забывал о режиме питания или не пил определённые витамины. И поэтому у меня вот такая фигня произошла.

В ближайший год я точно не готов возвращаться к такому жёсткому режиму. Потом — не знаю. Кристиан Бэйл делал это столько раз, что его можно понять. У меня всё-таки не было таких американских горок с похудением и набором веса.

Была ситуация, когда для съёмок в "Этерне" нужно было набрать 10кг мышечной массы, но я тогда себе поясницу размотал, потому что у меня был тренер по зуму и он не мог видеть все детали. Из-за той подготовки у меня до сих пор иногда стреляет поясница. Это просто от моей неграмотности. Ты не можешь не ошибиться, когда у тебя такие нагрузки на организм идут. Это личная ответственность, но по первой же просьбе мне всегда могут организовать врача и помочь восстановиться.


— Ты рассказывал, что тебе от этой подготовки к роли Чумного доктора сильно рвало кукуху.

— Поначалу очень сильно. Ты лежишь дома, в голову лезут всякие мысли, перманентная депрессия. Постоянно вылезают внутренние демоны. Смотришь в зеркало, и человек оттуда говорит: "Зачем тебе это всё надо — иди, съешь пиццу, сходи напейся!". Такая фигня регулярно происходила.

Бывали и бессонницы, и кошмары. Ты же живёшь, помимо того, что готовишься. Разные периоды бывают. Если в жизни всё стабильно и хорошо, диета никак не влияет. Если идёт мрачный период, то подготовка, конечно, всё усугубляет.


— А ментально подготовка к роли сильно сказывалась?

— Нет. Я его так сильно люблю, что всегда рад к этой роли вернуться.

При подготовке к первому фильму у меня, конечно, были кошмары — вылезала вся эта дичь, которую я воображал себе в кадре. Она часто приходила ко мне во сне, и я просыпался в поту. Была дезориентация.

В период работы над второй частью такого уже не было — я был очень рад возвращению Разумовского в мою жизнь.


— А как близкие реагировали на все эти особенности подготовки к роли?

— Я уже довольно давно живу один. Поэтому все самые неприятные моменты происходили, когда я был наедине с собой. Близких стараюсь от этого ограждать.

Было два случая, когда моё состояние повлияло на достаточно большое количество людей — но это всего два за полгода подготовки. Я бы не хотел о них рассказывать. И то я переживал их один дома. На людях я такое стараюсь не показывать — всегда остаюсь профессионалом и не выпускаю это в публичную жизнь.

Естественно, бывают эпизоды, когда можешь сорваться и накричать на кого-то. Но этим всё ограничивается. Мне кажется, они у всех бывают и без всяких диеты.

Дебютировал в кино с англоязычной ролью, стал секс-символом зумерш, боролся со страхом толпы

— Ты дебютировал в интернациональном проекте "Эбигейл". У него оценка 5.4 на Кинопоиске. Ты вспоминаешь это как приятный или странный опыт?

— Слушай, это был первый проект в моей жизни. И из-за него меня чуть не отчислили из института.

Я полгода умывался невидимой водой и изображал животных, а тут у меня первый съёмочный день в проекте на английском языке. А я в английском совсем ни бум-бум — очень криво знал язык.

Мне прислали выборку на первый съёмочный день. Прихожу на съемочную площадку на завод "Красный треугольник". Сажусь в вагончик и я в а**е от того, что происходит. Ко мне подходит коуч и говорит: "Давай пройдём текст". А там особенно важно правильно в липсинг попадать — ты же в любом случае будешь всё переозвучивать на студии.

Пробежали по тексту, коуч выходит к кастинг-директору и с выпученными глазами говорит: "Он ни**я не знает!". До мотора минут сорок и там две страницы текста — сцена, где только я с главной героиней и массовка на фоне.

Не помню, что произошло, но я тогда за сорок минут всё идеально выучил. После этого понял, что умею быстро запоминать любой текст на любом языке. Меня тогда это спасло, иначе это был бы коллапс.


— А за что хотели выгнать из института?

— Из театральных институтов почти никогда не отпускают на съёмки. У нас в один из моих съёмочных дней был экзамен, я отпросился у препода, который вёл этот предмет. Я пошёл на съёмки, а на экзамене препод сказал, что он меня не отпускал.

Я только спустя время понял, что с его стороны был психологический приём — способ надавить на другого человека. А я в тот момент был на жёстком нервяке — даже седина появилась. Тот препод мне на четыре дня запретил приходить в институт. Я очень сильно переживал. Потом меня простили, и только через полгода я узнал, из-за чего всё случилось.

Так что да, с этим проектом у меня связаны не самые лучшие воспоминания. Но спасибо ему за то, что впустил меня в этот мир кино. А главное спасибо ему за то, что та кастинг-директор Дарья Кожарская с тех пор стала моим агентом — мы с ней работаем уже много лет вместе.


— Ты говорил, что первые постельные сцены в "Содержанках" были ужасным опытом. Почему?

— Я физически не был к этому готов. За полчаса до смены я впервые в жизни побрился везде. Приезжаю, раздеваюсь — и я весь красный, всё тело чешется. Это видно, гримёры пытаются замазать. И я ещё не говорю про написьники, которые постоянно слетают.

Но нет, опыт, конечно, не ужасный. По итогу нормально всё получилось вполне. Поначалу смущало, что на тебя смотрит куча глаз. Но потому ты понимаешь, что это работа и начинаешь относиться к этому соответствующе. Всё было бы совсем хорошо, если бы я ещё нормально подготовился к этому съёмочному дню.


— Видел, какой первый вопрос о тебе выдаёт гугл?

— Сколько сантиметров у Сергея Горошко?


— Да.

— Ага, недавно где-то попадался скрин.


— И каково тебе жить в статусе одного из главных секс-символов зумерш?

— Камон, какой главный секс-символ. Есть же всякие Влад А4, блогеры разные.


— Слушай, на тебя же реально весь TikTok молится, на стримингах полно странных плейлистов с тобой в названии, эдиты разные делают.

— Окей, я видел, что даже некоторые тиктоки с театром набирали по шесть миллионов просмотров. Но всё равно явно далеко не главный секс-символ. По крайней мере, не мне об этом судить.

К такому вниманию отношусь нормально. Поначалу было сложно — когда случались сталкинги. Бывало, что палят в твой телефон, а потом подкарауливают тебе где-то. Была ситуация: просто заказывал кофе в фойе на заводе, где располагался наш театр. Потом мне скидывают пост, где девочка пишет: "Ох, он на меня так смотрел! Мы, кажется, друг друга любим!". А она просто сбоку стояла, жёстко сверлила меня взглядом, а я игнорировал.

Это просто новая реальность. Как переезд из маленького города в большой. Поначалу тебе некомфортно, а потом постепенно привыкаешь. Понимаешь, что это твоя жизнь, ты её живёшь и она другой уже не будет.


— Расскажи самую жёсткую историю про сталкинг.

— Не могу — боюсь, что там будет очевидно и человека это может травмировать. А так бывало всякое — и кусали, и облизывали, кидались чем-то. Но я никого не виню и не прячусь. Хотя иногда в голову лезут жуткие мысли: "А что мешает человеку навредить мне?".

Это не пугает, просто принимаю такое как часть жизни. Я никогда не стремился к этой популярности. У меня в инстаграме 120 тысяч, а я до сих пор это никак не монетизирую. Есть популярность и есть. Не собираюсь в неё вцепляться. Нужен людям — и слава богу. Главное заниматься тем, что мне самому важно. Если кому-то перестанут нравиться мои роли, это не значит, что я перестану сниматься. Если меня не примут в батл-рэпе, я не перестану батлить.


— Тяжело сочетать статус популярной звезды и твой привычный довольно скромный образ жизни?

— Нет, все мы — простые люди. У меня есть история на эту тему. С 13 по 17 лет у меня была девушка — да, вот такой я долгожитель в отношениях. Она обожала сериал "Дневники вампира". В Москву приезжал актёр оттуда — Йен Сомерхолдер. Девушка заставила меня ехать вместе с ней к отелю и ждать его. Я не хотел, но она знала, как на меня надавить. В итоге я шесть часов простоял под дождём в ожидании этого Сомерхолдера. Подъехала машина, все сбежались, протягивают ему сувениры. А он рукой махнул, сел и уехал. И я думаю: "Ды как можно быть такой сукой?!" Подумал: "Неужели они все такие?"

И вот недавно понял, что есть ситуации, на которые ты не можешь повлиять. Например, если куда-то торопишься. Есть определённые места — например, автограф-сессии, где можно пофоткаться. У меня даже появился прикол — иногда меня узнают и спрашивают "Вы Сергей Горошко?", а я отвечаю "Нет". Человек обычно такой "А, ну ладно" и уходит.

Короче, да, есть две стороны — и я смог посмотреть с обоих. Понимаю и тех, и тех. Чаще всего стараюсь уделять фанатам внимание. Даже если встал не с той ноги — этот человек-то тут при чём?


— А как твоя партнёрша реагирует на такое внимание к тебе, на эпизоды с облизыванием и прочим?

— Со временем привыкли все, скажу так. Конечно, было много всего. Ей было супертяжело — на неё тоже оказывалось колоссальное давление со стороны. Я не говорю о личной жизни никогда, но и не особо скрываю ее. Поэтому, конечно, её находили и писали разное. Но постепенно мы привыкли и смирились — такова наша реальность.





— А чем ты объясняешь такую популярность именно у женской аудитории? Внешность? Стиль?

— Популярность "Майора Грома". Ну и да, наверное, внешность. Потому что у Тихона Жизневского и Димы Чеботарёва тоже в основном женская аудитория. Возможно, и стиль влияет.


— А как ты его формировал?

— Никак — просто ношу, что нравится. В основном это чёрная одежда. У меня никогда не было желания сформировать стиль. Просто есть вещи, которые нравятся. Например, очень люблю солнечные очки, кожаные куртки, пальто, расстёгнутые рубашки, растянутые вещи. Наверное, это привлекает людей.

Но специально я ничего не формировал — всё как-то само получилось. Я музыкой уже сколько лет занимаюсь — наверное, это повлияло. Образы популярных рок-музыкантов, видимо, оставляют отпечаток. Ты просто неосознанно это снимаешь.

Хотя с четвёртого по шестой класс я ходил в балахонах, широких штанах и кепках DC — слушал 1.Kla$, Czar, Schokk. Потом увлёкся барабанами, рок-музыкой — и стиль сменился.


— А откуда любовь к кольцам и аксессуарам?

— Я как ворона в этом смысле. У меня много разные колец, но я часто забываю их надевать. Есть несколько золотых цепей, но тоже редко их ношу. Понимаю, что не могу себя преодолеть и надеть такое, чтобы просто выйти на улицу и сходить в магазин. На мероприятие — да. Но в обычной жизни я не расфуфыренный.


— Что самое необычное в твоей коллекции?

— То, что я постоянно ношу на себе, — это всегда история. Мне не важны бренды и цены, важна именно личная привязка. Для меня это магия, поэтому рассказывать об этом не хочу. Но все аксессуары, которые всегда на мне, особенные.

Эти вещи не продаются в магазинах, ты их нигде не найдёшь. Это всегда случайные истории — когда наткнулся в неожиданном месте на необычную вещь. Например, свою любимую косуху я нашёл в секонде — там иногда попадаются раритетные дорогущие шмотки.

Не помню, когда в последний раз ходил в торговый центр за одеждой. Я люблю неочевидные места, где попадаются уникальные вещи с историей. В секондах или винтажках почти каждая вещь имеет свою историю — либо ты сам потом её этой энергией заряжаешь. Те же кольца почти всегда покупаю на улице у каких-то частных авторов — и уже потом в них загружаю какой-то сюжет. Например, сейчас на мне четыре кольца и все из разных стран — Грузия, Турция, Израиль и Россия.


— Вернёмся к фанатам. Ты не раз говорил, что после автограф-сессии в ЦДМ [на мероприятии в честь фильма "Майор Гром: Чумной Доктор" случилась давка] у тебя начались панические атаки. Это было впервые?

— Да. Я до сих пор не могу спускаться в метро из-за этого. Если и делаю это, то исключительно на силе воли — меня так там колбасит! В толпе тоже бывало тяжко, но постепенно с концертами и другими событиями это прошло. Хотя сейчас бывает, что иногда отстреливает — не знаю почему. Мне, вроде, нормально, но иногда просто х**чит организм.


— Это всё следствие того травмирующего эпизода?

— Он не то что травмирующий. Скорее страшный. Много тяжёлых событий случилось в один момент. Там пострадали люди. Организм это как будто по-своему воспринял. Так иногда бывает — тебе кажется, что всё нормально, а для мозга это огромный стресс

Первый панические атаки для меня стали удивлением — не понимал, что я сейчас ощущаю. Через несколько лет после ЦДМ это всё аукнулось мне очень сильно. Это уже было связано с другим событием и ощущалось раз в сто сильнее — какое-то время я не мог выйти из дома. Я не депрессовал, в башке всё было нормально. Просто чувствовал себя х**во, всё время тошнило. В какой-то момент организм отказался работать.

Раньше я относился к таким проблемам как к выдуманным историям. Называл это "Ты просто до**я нежный". А потом сам с этим столкнулся и понял, что на это никак нельзя повлиять — будь ты хоть невероятно сильный и смелый. Ты можешь быть худым и щуплым, но тебе всё будет побоку. А можешь быть крепким и накаченным и в какой-то момент просто начнёшь задыхаться. Я осознал, что это всё суровая реальность.


— Как выходил из этого?

— Антидепрессанты. Терапию я так и не понял — мне не очень везло с этим. Возможно, не нашёл своего специалиста. В первый раз само отпустило со временем — просто старался избегать толпы. А после второго эпизода на протяжении продолжительного времени пришлось пить антидепрессанты. За пару месяцев стабилизировался. Потом это иногда возвращалось и уходило. Но я нашёл способ справляться с этим, хах [показывает на бутылку вина].


— Не самый надёжный способ.

— Но рабочий. Я имею в виду: двух-трёх бокалов хватает и всё.

Сам научился играть на ударных, пугал людей на хоррор-квестах, просидел полтора часа без движения

— В музыкальной школе учительница тебя била по пальцам. Почему это не отбило интерес к музыке?

— На какое-то время отбило. Я походил туда месяц-два, а потом свалил. Затем в моей жизни появился старший сводный брат. Когда мы были в деревне, он показывал мне концерты "Короля и шута". Мне Поручик впёр очень сильно и я стал заниматься барабанами. Учился полностью сам с нуля.

Тогда ещё даже ютуб не открывал, просто х**чил под фанеру. Сначала я стучал по тазикам. Потом нашёл такого же, как я, полного нуля, но в гитаре. Узнали с ним про такое явление как репетиционные базы — ездили туда, включали фанеру и пытались как-то попадать. Со временем развивалась координация. Родители купили мне рабочее железо и педаль, а затем и электронную установку. Со временем, доказывая семье, что мне это действительно важно, я получал отклик.

Потом научился играть на гитаре. Мы постоянно ездили с компанией на шашлыки, и там гитарист всё время забирал себе внимание. А я что — только по коленкам стучу. Решил тоже научиться играть на гитаре. Впервые взял в руки бас-гитару в подъезде, прислонив её к стеклу, — и там учился брать баррэ.

До поступления в институт я всё равно долгое время был барабанщиком. Потом уже попал в группу "Анжела Вопит" и начал там играть на гитаре.


— А откуда такое название?

— Я не помню. Спроси у [солиста и основателя группы] Евгения Ветрова — это он придумал, я от него нормального ответа так и не добился.

Сейчас я с ними уже не играю, приходил только на День Рождения Жени разок порубиться вместе. Мы с ним познакомились в баре, потому что у нас были похожие кожанки. Говорю: "Я — знаменитый актёр". Он отвечает: "А я у меня рок-группа". Решили поиграть вместе — начали репетировать прямо на сцене нашего театра Fulcro и в итоге потом записали альбом: все песни за авторством Жени, а я там играю на гитаре.

А так сейчас у меня только один музыкальный проект — Chili Сheese. Там я поначалу играл на ударных, а потом мы нашли барабанщик и я перешёл на гитару. Теперь на концертах сажусь за ударные только на последнюю песню — в дань традиции.


— У группы необычная история — ты собрал её ещё в юности, а теперь воссоединил и устраиваешь с ней концерты.

— Да, мы ещё года с 2012-го играли вместе. Мы почти записали альбом, но я уехал учиться в Петербург. После института у меня долгое время был театр, потом появилась "Анжела Вопит", а затем я вспомнил, что у нас там с Chili Сheese есть 633 старых песни. Написал пацанам: "Давайте поиграем вместе". Они сразу согласились — и уже через месяц у нас состоялся концерт. Хотя до этого мы все эти годы почти не общались. Я им около года вообще не звонил, а потом внезапно набрал и всё сразу случилось.


— Александра Пистолетова ты в юности вместе с ними разогревал?

— Ой б***ь, нет… Это была группа Guns Primus. Мне было 13 или 14 лет, я вообще не особо понимал, как это всё работает. Мы играли каверы на Nirvana с вокалистом, который не умеет петь, барабанщиком, который не умеет играть, и с ужасными гитаристами. Это был клуб "Блюр" на Таганке — у меня там после выступления весь барабанный стафф украли. Это был кошмар просто.

Пистолетова я даже не видел. Мы просто сыграли и ушли. Я только потом понял, что мы его разогревали. Эта афиша, наверное, до сих пор где-то лежит. Мы там играли для пяти человек, аудитория Пистолетова ещё не собралась. Хотя, возможно, это и была вся его публика, хах.


— С Chili Cheese вы не опубликовали ни одной песни, но уже делаете концерты. Как удаётся собирать зрителей и договариваться с площадками?

— Пишешь "Сергей Горошко и Chili Сheese". Так мы дали уже пять концертов, три из которых были на тысячную аудиторию. В основном, конечно, это были фестивали. Или за счёт моего имени набирали аудиторию. Например, как в Туле — за пару месяцев до того у меня там была автограф-сессия. Познакомился с чудесными людьми, которые делают микрофоны. Прямо у них на студии сразу записали одну из песен.


— Как выглядит выступление перед аудиторией, которая не знает твоих песен?

— Они знают. Люди всё равно приходят на меня, они в курсе. На фестивале в Екатеринбурге мы с "Анжелой Вопит" нормально так держали аудитории в полторы тысячи человек.

А с другой стороны, вот висят в Туле плакаты с Chili Сheese. Люди гуглят — и им выдаётся рецепт острого мак энд чиз. Это, конечно, была моя главная ошибка. Поэтому пока мы играли только на мою аудиторию. Сейчас решили тормознуть и возобновить концерты только когда издадимся.


— Ты говорил, что музыка для тебя развлечение и терапия. Как работает этот терапевтический эффект?

— Экстаз во время концерта. То, о чём я говорил, — выходишь на сцену с температурой 39, а уходишь здоровым. То же самое и с мозгами. Для меня концерты — это как перелёты в самолёте или как спектакли. Когда ты летишь в самолёте, ты не можешь повлиять вообще ни на что в мире. Максимум, что ты можешь сделать, — попить водички и сходить в туалет. У тебя авиарежим.

С концертами то же самое — ты входишь в этот процесс и живёшь какое-то время только в нём. В жизни на тебя наваливается много разных проблем. А в этот момент я по сути ухожу из реальности. Вот в этом я вижу терапевтический эффект. А так музыка для меня, прежде всего, работа.


— До актёрской карьеры ты работал на хоррор-квестах. Тогда это был один из вариантов работы для людей с актёрским образованием?

— Нет. Никакой практика там нет, кроме этого е**чего крика птеродактиля, который я даже на федеральном канале показывал.

Это было до поступления в театральный. Мне деньги были нужны. В те годы был бум хоррор-квестов. Мы с моей большой компанией из Долгопрудного ходили на них. На одном была такая услуга — приглашаешь друзей на квест и сам их пугаешь. Мы с одним типом договорились такое провернуть: предупредили за полчаса друзей, что не придём, а сами были там в костюмах. Я один раз это попробовал и понял, что хочу продолжать.


— Как выглядит эта работа?

— Темно. У тебя есть смены — и несколько игр в смены. Ты либо один играешь, либо с актрисой, либо с несколькими актёрами. Репетиций нет. Сначала тебе всё показывают, а потом ты слушаешь оператора, который говорит, куда идти. Там не видно ничего — поначалу руками прощупываешь, куда двигаться. Потом просто запоминаешь и уже ходишь по этому помещению с закрытыми глазами.

У меня была ситуация, что я не сразу крик подготовил, когда ещё был стажёром. Меня потом из-за этого называли Бугимен. Мы пристегнули чувака головой к ящику, вокруг стробоскопы мерцают, все орут, а я высовываюсь из ящика и такой: "Бу!".

Это увидело начальство и просто побелело. Сразу сказали: "Иди, готовь крик к следующей смене, иначе уволим". Через три часа со страху я научился нормально кричать — хотя до этого неделю начать не мог. Потом стал одним из ведущих актёров на квесте.

Была ещё ситуация, когда нам огромные кавказцы варили решётку — мы усовершенствовали квест и дорабатывали пространство. Им дали бесплатную игру. Они поднимаются, выключается свет, я на них бегу, свет резко включается — и потом, как только я до них добегу и сверну, свет должен резко выключиться.

И вот я бегу, а они меня хватают и скручивают. Я остаюсь в роли и издаю странные звуки, а оператор своим типичным раскатистым голосом говорит в динамиках: "Отпустите его!". Меня отпустили, мы позвонили другим актёрам, достали бензопилы, шокеры и ножи, сняли защиту — и вот тогда уже эти чуваки конкретно испугались, ахах.


— Вспомни несколько самых диких ситуаций с хоррор-квестов.

— Да много всего было — и боялись дико, и убегали. Много было озабоченных женщин, которые лезли сосаться. Один раз ударил мужика серпом по башке — и он был в полном восторге. Однажды пришла пьяная компания, я в темноте резко издал звук, чтобы просто указать им направление, а один из чуваков от страха буквально нассал в штаны — и они с друзьями сразу ушли.





— Ты взял на открытие театра Fulcro 500к у тульских бандитов. Откуда у тебя такие знакомые?

— Из прошлого. Были проблемы, но я всё вернул и проблемы закончились. В детали вдаваться не хочу.

Мы запустились в 2020-м году, я набрал долгов — и деньги быстро закончились. А потом случился ковид — пришлось закрываться. Затем через полгода вышел "Гром", мы запустились заново и люди пошли.


— Вы делали горизонтальный и сайт-специфический театр. Почему именно такой выбор?

— Было ощущение, что нам это подходит намного больше. Site-specific — это вообще лучшее, что есть: все эти кабаре, где люди не сидят. Я вообще не люблю классическую рассадку — для меня это всегда очень далеко от зрителя. А когда ты среди них — это вообще другая энергия. Я уже не говорю про спектакли, когда мы по улицам людей водили.

Мы делали экскурсии по Кастанеде с пятью разными концовками. Или кабаре, где люди стоят среди актёров. Там несколько экранов 8 на 8 с лайв-трансляцией, оркестр, три рабочих бара, куча света, 2,5 тысячи квадратных метров пространства. Ты можешь подойти к актёру и повзаимодействовать с ним, а можешь просто сидеть у бара и смотреть шоу на экране. Каждое движение операторов и актёров заранее отрепетировано.

Делали такое кабаре по Брехту и по Зощенко. Ещё у нас был спектакль "Наш класс", который получил "Золотой софит" и который мы потом возили в Польшу. Был спектакль "Ничто. Nihil"…


— Как раз о нём хотел спросить. Ты писал в инсте, что этот спектакль по Маяковскому помог тебе понять, кто ты такой. Как именно?

— Это был настолько тяжёлый спектакль, что сейчас я его за триллиард долларов не буду играть. Про "Понять, кто я такой" — это скорее фраза для красного словца во время премьеры. Для меня "Nihil" был тем моментом, когда я реально прикоснулся к искусству в том самом экзистенциальном смысле. Это было больно и тяжело. Я просто не вывез, он меня переехал. Даже сейчас мурашки бегут, когда говорю.


— А из-за чего именно он был таким тяжёлым?

— Сначала я час и двадцать минут сижу в одной позе, пока люди входят в зал. Нельзя сделать ни малейшего движения. А все дальнейшие движения в спектакле выверены до миллиметра, нельзя сделать ни единой ошибки. Физически это очень тяжело.

Плюс вокруг вся эта сложная атмосфера, все эти тексты — "Облако в штанах", "Человек" — ты попадаешь в это, и тебя просто разрывает изнутри. А в конце просто растворяешься.

По сюжету там был я как поэт, и Настя Гордыманова как муза или даже бог в каком-то смысле. Мне кажется, мы сами до конца не понимали, что тогда делали. Про себя я ничего особенного не понял, на самом деле. Понял, что я могу прикоснуться к искусству только в таких особенных обстоятельствах. Это как раз тот случай, когда актёр действительно просто проводник — твоя задача только в том, чтобы делать правильные движения.

В отдельных моментах спектакль очень тихий, долгий и затянутый, но он всегда шёл стабильно одно и то же время — ровно час двадцать минут. Каждый раз это война с самим собой: хочешь опустить руку, блевануть или пёрнуть — ты ничего не можешь сделать и постоянно находишься во внутреннем диалоге. Я не знаю, куда я там попал и что про себя понял. Понял только то, что могу это сделать. А вот как это получилось — уже виднее режиссёру.


— Люди, которые любят классический театр, но не понимают современный, спросят: "Зачем это всё?"

— А зачем ходить в театр?


— Многие и не ходят. А современный театр часто считают сумасшествием.

— А классический театр? Ты же ходишь туда, чтобы что-то почувствовать. Это то же самое, что я говорил тебе про отсутствие воды — такого чувства ты не испытаешь больше нигде. Так же и тут — дело вовсе не в сумасшествии современного театра. Да у нас и нет такого — никаких голых писек и прочего. Зрителям очень заходило.


— Театр переехал в Израиль. Почему?

— Потому что.


— Мобилизация?

— Нет. Театр в Петербурге закрылся в начале февраля 2022-го.

Переехал из Москвы в Питер, закурил в 11 лет, хотел стать моряком

— Ты живёшь на два города. Это из-за работы?

— Да, Питер и Москва. Из-за работы и семьи. В последнее время жил даже на несколько городов, много поездил.


— А какой город ближе душе?

— Питер — лучший город Земли. Именно Земли. Повторю ещё раз: Земли, а не только страны.

Но времени в Москве и Питере я провожу одинаково — бывает, что летаю по три раза в неделю туда-обратно. Родился я в Дзержинске, но с одного годика жил в Москве.


— Ты переехал из Москвы в Петербург. Не самая частая история. Что есть в Питере, чего нет в Москве?

— Буду называть это атмосферой, в которой я могу находиться. Какие-то существа нашей вселенной наверняка могут дышать на Венере, Титане или Юпитере, а я дышу в Питере — в Москве мне плохо дышится, там нет кислорода. Я долгое время говорил, что одинаково люблю оба города, но обманывал себя. Конечно же, я больше люблю Питер, а в Москве мне не очень комфортно. Это не значит, что один город плохой, а другой хороший — просто я человек Питера.


— Ты из Дзержинска. У меня много знакомых оттуда. Сложилось впечатление, что это довольно тяжёлый и криминальный город.

— У меня там родственники живут. Я провёл в Дзержинске довольно много времени, когда был ребёнком. Потом был промежуток длиной в 11 лет, когда не был в городе. Сейчас стал приезжать чаще — мама с братом там живут.

В детстве, да, там бывало опасно, но сейчас уже не так. Мы ночами там гуляли регулярно — и ничего не было. Двоюродный брат давно там живёт и у него всё прекрасно. Как и в любом городе, там есть места, куда лучше не лезть.

А в детстве я скорее был частью этого криминала. У меня есть истории об этом, но не очень хочу рассказывать их на публику. Ничего невероятного — у меня было счастливое детство. Я жил в одном доме со своими сверстниками, постепенно мы собрали банду. В соседнем дворе была своя банда, а во дворе подальше — другая. Конечно, все отличались и конфликтовали друг с другом.


— Ты рассказывал, что был трудным подростком. Можешь рассказать, в чём это проявлялось?

— Я воровал. Много. Были элементы, когда я досаждал другим людям. Но я довольно быстро стал понимать это — годам к десяти. Тогда постарался прекратить драки и воровство, старался быть хорошим для родителей. Да, я чудил и хулиганил в школе, но без перебора — все неприятные ситуации были лет до 11-12.


— Ты закурил в 11 лет. Как это вышло?

— Я был в деревне. Мы с моим единственным деревенским другом пошли в местный магазин и сказали, что покупаем сигареты моему папе — это была пачка "Петра Первого". Мы залезли на чердак его сарая — там всё было в сухом сене. О чём мы думали — не знаю. Одна искра — и мы бы там остались на всю жизнь.

Это была моя первая сижка. Потом пару лет я курил не в затяг. Мог на спор выкурить подряд пяти-шести сигарет чёрного Dunhill — просто ради понта на репетиционных точках. Я научился курить так, что будто бы затягиваюсь, но на самом деле нет. Помню, как-то на деньги даже так спорили. Потом уже стал курить в затяг, и это сразу же стало видно — начинал жёстко кашлять. Пришлось признаться пацанам, ахах.


— Ты не раз говорил, что мечтал стать моряком. Почему именно такая профессия?

— Всегда очень любил море. В детстве думал, что я сын Посейдона. Всему виной книги про Перси Джексона. Я приезжал на море, брал горстку песка, шептал "Давай волну побольше!", кидал — и волна становилась больше. Я удивлялся и ещё больше во всё это верил.

Море меня с самого детства мощно тянуло. Мог п***юком просто часов пять сидеть на берегу и смотреть на воду. Не потому что красиво или жарко, а именно необъяснимая тяга — будто давно не видел батю, и вот вы встретились. Причём я даже плавать не особо любил.

Я хотел быть моряком. Надеялся пойти в гражданский флот и чтобы сразу на судно. Но по разным причинам не получилось. Теперь я актёр. И батл-рэпер, б**дь, к тому же, ахах.


— У тебя витилиго. Говорил, что комплексовал по этому поводу. А как и когда это окончательно принял?

— Да, я его прятал, замазывал. Не то что комплексовал — думал, что меня в театральный из-за этого не примут. По улицам я всегда спокойно ходил. Главное было, чтобы профессии не мешало. А потом я приехал на съёмках с жёстким витилиго — так вышло, что не смог спрятать. А мне говорят: "Пф, думаешь, ты один такой?". За четыре минуты загримировали и всё. Сейчас я снимаюсь с ним — это фишка моя.


— Ты часто говоришь, что не любишь смотреть на себя на фото и в кадре. А это комплексы?

— Не знаю. Не думаю. Мне кажется, что в моей башке происходит одно, а на деле — другое. Вряд ли это комплекс. Всегда кажется, что одним образом выглядишь и звучишь, а на деле оказывается совсем иначе. Причём про меня аудио- и видео-контента килограммы в сети — уже можно было привыкнуть, но я не могу.

Я тебе уже говорил: даже чтобы сайфер на 140 посмотреть со своим участием, мне надо было выпить. Есть у кого-то из батл-рэперов хорошая фраза, кажется, у Гоукиллы: "Если тебе самому не нравится, то почему им должно нравиться?" Но мне не не нравится — я просто не могу. Нет такого, что страшно, плохо, некрасиво. Просто происходит какой-то диссонанс, когда на это смотрю.


— Твоя цитата из интервью сайту Maxim: "Самое отстойное, что есть в жизни — это взрослеть". Почему?

— Абсолютный кал, ненавижу. Я понял это как раз, когда закурил. Чем ты становишься старше, тем больше растёт ответственность, больше выборов, больше решений. И вообще взрослым быть полный отстой. Я никогда не хотел взрослеть. С 12 лет каждый День Рождения для меня не был праздником.

Это не считая всей экзистенциальной х**ни про здоровье, смерть и прочее. Речь о том, что когда ты растёшь, то начинаешь понимать, где живёшь. В детстве тебе по**й на социум. А потом — надо вести себя правильно, хорошо учиться, выбирать профессию. Тут домашку бы сделать — какая профессия. Я до сих пор считаю, что во взрослении нет ничего хорошего.


— Можешь назвать себя инфантильным человеком?

— Нет, это не про инфантильность. Это про внутреннего ребёнка. Нас же два года учили его сохранять.

Я прекрасно помню ту беззаботность и лёгкость из детства. Тогда тебя всё устраивало — где бы ты ни был. Хоть в подвале живи — похер. Мне покупали игрушки, но мне даже они не были нужны. Мы шли играть в сифу мокрой бумагой и я был счастлив неимоверно.


— Боишься старости?

— Нет. А что её бояться? Она будет. Как и у наших родителей, как и у всех нас. Это реальность. Она есть — зачем её бояться? Дожить бы — было бы неплохо.


— В августе в интервью тульском изданию ты на вопрос "Счастлив ли ты?" ответил "Нет". Сейчас что-то изменилось?

— Конечно, нет. А с чего? Я не понимаю, как можно быть счастливым, учитывая огромное количество нюансов любой человеческой жизни: сомнений, переживаний, работы, родственников, стремлений, идей, которые получились или не получились. Ты можешь быть счастлив в моменте — это секунда. Никогда не понимал, как можно быть всегда счастливым — когда тебе всё время за***сь. Мне кажется, это невозможно, если у тебя есть амбиции.


— В последнее время таких моментов стало больше?

— Нет. Экстаз — да. Радость — да. А счастье — это немножко другое. В чём разница — описать не могу, как и любой человек.


— Чего не хватает для счастья?

— Не знаю, как это описать. Никто не может описать формулу счастья. Оно может случайно прийти — когда ты будешь по улице гулять. Как будто кубик Рубика в башке соберётся на секунду — и всё, ушло. Оно настолько короткое, что ты не успеваешь на него подсесть как на наркоту. Это мимолётно, поэтому я за ним не гонюсь и никогда не гнался.