"Мы парни крещеные": Velial Squad о концертниках-сатанистах, скрепах и спросе на мрачный рэп

Ночь. Окраина леса. Голые деревья, которые еще немного, и кажется, уколют хрустящими омертвевшими отростками. В поле зрения — два молодых человека. Лиц не видно, в балаклавах. На каждой вышиты три шестерки.

Это не сцена из триллера (или, не дай бог, не увиденное в реальной жизни), а просто любой клип группы Velial Squad. За 5 лет своего существования эти двое так ни разу и не сняли маски, а слушатель не знает их настоящих имен.

Это интервью — первая возможность составить хоть какое-то представление об их бэкграунде. Они просят называть себя Черный и Белый — по цвету масок, в которых выступают и появляются на видео и фото.

Velial Squad сделал себе имя на оккультном хоррор-рэпе, где читают о таинственных обрядах, очистительном огне и ненависти. Недавний альбом “VS4Death”, правда, звучит уже по-другому. В последнее время такая музыка пользуется немалой популярностью у подростков, посмотрите хотя бы, с каким успехом и регулярностью у нас проходят туры Bones и $uicideBoy$. Долгое время Velial Squad существовал в статусе интернет-явления, а сейчас отправляется в первый гастрольный тур, в котором свыше 30 городов.

Почему два подростка из Тулы решили делать именно такую музыку? Не боятся ли, что их песни запретят? Что думают про церковь, верят ли в ад и почему не отправят на гастроли вместо себя других людей, надев на них маски?

Поговорить хотелось о многом, но начали мы со знакомства.



— Парни, привет. Я Андрей.

Белый: Привет! Я ... (артист попросил исключить свое имя из текста — прим. The Flow), рядом со мной — ... (артист попросил исключить свое имя из текста — прим. The Flow).


— В сети почему-то пишут, что вас зовут Антон и Паша.

Б: Какой-то видеоблогер провел расследование. Вычислил ВКонтакте наших друзей и стал рыть по френд-листам. В итоге одну страничку опознал верно, а вторую не угадал. Подумал на нашего общего кореша.


— Первый концерт Velial Squad. Как это было?

Б: У нас не было менеджера, нам написали слушатели: “Хотим замутить вам концерт”. Мы сначала подумали, что это какой-то пи***ж. У начинающих исполнителей встречаются поехавшие слушатели, которые сперва пишут: “Мы вас привезем”, а потом сливаются. Мы сказали ребятам, давайте встретимся и все обсудим. Мы с Черным родом из Тулы, но я уже на тот момент перебрался в Москву. Вот и решил прийти к ним на встречу, в какую-то кофейню.






Прихожу — а там сидят два мужика лет по 35. Все в татухах. Бывшие героинщики, что ли. Они в ярких красках рассказали, какая у нас о***нная музыка, а заодно оказалось, что они сами — реальные сатанисты, поклоняются темному владыке и состоят в культе. О том, что для нас это всего лишь образ, они не знали. “Какой, — спрашивают, — гонорар?” Этим мутным чувакам мы просто от фонаря говорим: “Косарь баксов в валюте”. И что ты думаешь? Они нам его дали!

В результате они сделали хорроркор-фестиваль в Mona Club. Привезли разных малоизвестных артистов. Пришло человек 50. А через пару месяцев после концерта один из этих типов-организаторов отъехал. Вот такой rest in peace.


— Кто вам пошил балаклавы?

Б: Они у нас появились в самом начале, мы фоткались в них для обложки второго, кажется, трека. Поначалу это были простые балаклавы, без вышивки. Потом узнал, что у мамки одноклассника есть швейная машинка, которая программируемую вышивку херачила. Пришел к ней, говорю: “Вышейте мне, пожалуйста, три шестерки под глазом. И моему корешу так же” (смеются). Позже мы обновили маски: выбрали форму и макет, сделали на спецстанке.


— Вопрос, которым я хотел начать: кто из вас крещеный?

Черный: (смеются) Я, кстати, крещеный, да.

Б: Я тоже. Мы парни крещеные.


— Когда последний раз в церкви были?

Б: На экскурсии в Питере. У меня девушка дизайнер, увлекается архитектурой, учила историю искусств, и поскольку соборы и церкви часто интересны с архитектурной точки зрения, то заходили. В Исакиевском были или Казанском.

Ч: Если я скажу, что даже не помню, когда там был, меня за это не прижмут? Страшно этой темы касаться.


— Что вы вообще думаете про институт церкви в России?

Б: Нормальный такой аттракцион для людей. Одни любят в кафе сходить, другие в церковь. У нас еще и исторически сложилось, что институт церкви поддерживает государство.

Ч: Это институт, при помощи которого государство управляет людьми. Скрепа-а-а.





— Впереди ваш первый тур, почти 40 городов. Почему вместо себя не отправите выступать других людей в масках?

Ч: Ну ты что! Голоса же спалят.

Б: Я недавно слег с ангиной и не мог выступить в Питере на фестивале Rhymes Show. Мы в угар думали на нашего менеджера надеть маску, чтоб он меня сменил. В итоге Черный за двоих отработал. Если бы я таки приехал и у меня начались осложнения, это бы запороло первую половину тура.


— Судя по афишам, ваш тур саппортит Jagermeister. Как случился ваш странный коллаб?

Б: Почему странный?


— Алкобренды избирательно подходят к таким историям. А у вас есть песни о сатане, ритуалах, мясе.

Б: Упоминаний сатаны в наших треках уже давно не встретить. Мы так делали, когда начинали, году в 2013-м. А бренд этот разные андер-темы поддерживает. Думаю, у артистов, с которыми он в прошлом работал, тоже можно найти оккультные сюжеты. Например, у Феликса Бондарева, участника кучи проектов. В каком-то из них точно были суицидальные темы. Видимо, Jagermeister — прогрессивный бренд и мыслит вне рамок.


— Ок. Потом я открываю ваш твиттер и вижу там такой пост: “Питайся правильно. Соблюдай режим. Занимайся спортом. Отдыхай”. Как-то это не сочетается.

Ч: (смеются) Я просто лазил по твиттеру и заметил, что многие рэперы размышляют о высоком. Раздают какие-то напыщенные советы. Решил постебать.


— В каком состоянии рождаются такие песни, как “Дробовик”?

Ч: Это достаточно темный трек, но он не несет цели создать эффект максимального реализма. Типа дайте мне дробовик, все з***ло, сейчас себя убью. Тут скорее “к черту этот мир”, такая универсальная фраза.

Б: Способ передачи повседневного состояния. За***ла повседневность и рутина. За***ло все, что видишь каждый день. Рэперы за***ли. Смотришь на это все и произносишь образное выражение: “Дай я себя убью, дай мне дробовик”.


— Веселый чел такие тексты, как у Velial Squad, не напишет.

Б: Если ты по менталитету КВНщик или староста группы, то да. А если еще с подросткового возраста прослеживается тяга к эстетике меланхолии, к какой-то черной теме и философским основополагающим вопросам, и ты прогоняешь все свои треки через эту призму, то можешь рассуждать и так. Это внутреннее состояние.


— Как вы познакомились?

Б: На концерте Бухенвальд Флавы, который в итоге так и не состоялся. Они про***ли поезд, и нам пришлось слушать рэперов из Мясново, такой район в Туле.

Ч: Нас свел общий знакомый. А общаться продолжили из-за совпавших музыкальных интересов. Тула — не такой большой и прогрессивный город, где легко найти человека, с которым это можно разделить. Сначала общались, потом попробовали делать треки.





Он мне сначала прислал свою демку. Потом мы захотели записать свой. Пошли к чуваку, у него просто в квартире стоял микро. Звук, конечно же, очень херовый. Мы еще с питчем читали. Звукач когда услышал нас, заорал: “Вы чо, сатанисты?” Тогда в Туле единицы знали, что такое хорроркор.

Б: “Вы, — спрашивает, — может, еще и кошек убиваете?”


— Почему захотели делать именно такое музло?

Б: Я воспитывался на такой музыке, меня привлекала эстетика. Когда мы стали предлагать друг другу варианты, как это может звучать, то быстро пришли к идее записать рэп под вичхаус.


— Белый, у тебя же была рок-группа?

Б: Когда мне было лет 17, я тусил в панк-скрим тусовке. Любил надрывную музыку — и это, видимо сказалось на “веселых” треках Velial Squad. Мы с компанией ходили на концерты, и вот однажды с теми, кто владел инструментами, замутили бенд Минус Один. Я был на вокале, писал тексты. У нас было 2 выступления в Туле. Мы долго пытались пробиться, но это не увенчалось успехом. Стоило мне уйти, через полгода они записали удачный релиз и поехали по городам.





Мне нравился хипстерский блэк-метал вроде Wolves in the Throne Room. Еще группы Darkthrone, Venom, Mayhem. Но я бы не сказал, что я задрот жанра. Нам, в первую очередь, нравилось, как это выглядит в визуальном плане. Нам стала интересна эклектика попыток совместить это с хип-хопом.

Ч: Нас постили в паблике “Black Metal”! В отличие от Белого, я начинал с Onyx и 50 Cent. Тяжеляком стал увлекаться уже лет в 19.

Б: В тусовке, где я варился, были группы, записывавшие хип-хоп под хардкор-звучание. Мне это нравилось, я стал перелезать на русский андер. Kunteynir в старшей школе слушал, абстрактный хип-хоп типа СБПЧ, Кровосток, Записки Неизвестного.


— Можете объяснить, чтоб и дураку стало понятно, в чем разница между триллом и фонком?

Ч: (Смеется) Бля! Ненавижу, когда так разделяют. Фонк же со Three 6 Mafia начался, верно?

Б: Я выработал свою систему. Если есть звук колокольчика в бите, то это фонк.


— Почему в России стал так популярен мрачный музон вроде Bones и $uicideBoy$?

Ч: Говорят, они тут концертно даже более востребованы, чем дома. Наверное, из-за реалий. В Майами ты скорее включишь Riff Raff, чем Bones.

Б: Русский человек — грустный человек. Это прослеживается и в музыке, и в литературе.


— Я долго не принимал музыку Velial Squad. Казалось, два человека из-за популярности тренда стали делать рэп-мрачняк, будто по учебнику.

Ч: Мы начали делать такую музыку в конце 2013 года. Тогда спрос на мрачный рэп у нас в стране только зарождался.

Б: У нас же куча релизов была записана в хорроркор-звучании. А он никогда тут не был популярным. Мы рычали, как говнари. Это был не тот звук, которого хотел широкий слушатель. Через старый звук мы пришли к новому.





Ч: Нас любят сравнивать с $uicideBoy$, хотя мы появились раньше. Мы ни на кого не смотрели. У нас была эмоция, мы не могли ее сдержать и выразили именно в таком виде.


— Какая должна быть эмоция, чтобы писать песни про сатану и черную мессу?

Б: Это ведь красиво! Представь, как со стороны, должно быть, офигенно выглядит черная месса: голые телки, все в шкурах, при полной луне, красивое ритуальное оружие. Как картина.


— Как вы относитесь к тому, что рэп-песни начинают запрещать, руководствуясь законом о пропаганде суицида?

Ч: Ничего хорошего. Архипелаг ГУЛАГ! Это же творчество, оно ничего плохого не сделает. На Западе есть куча треков на эти темы, там до них никому нет дела. А у нас постоянно все хотят ограничивать. Это ужасно, пора это понять.


— Я просто послушал вот вашу песню “44 калибр”...

Ч: Мы тогда не были так популярны. Даже не задумывались, что трек кто-то теоретически может заблочить за сказанное.

Б: Нигде нет свободы, оставьте хоть ее в творчестве! Теперь крупным артистам приходится задумываться, а не заблочат ли трек. Не слишком ли прямой посыл? Ненормально ведь.





— В одном из треков вы упоминали шибари. Пробовали это в сексе?

Ч: Не совместно, но по отдельности.

Б: У меня есть веревка, кстати, дома. Джутовая.


— Это прикольно?

Б: Если ты любишь такую тему, прикольно. Знаешь, в сексе столько фетишей и тонких желаний, что сложно рассуждать о том, прикольно это или нет.


— Сейчас в песнях Velial Squad меньше говорится об оккультизме, но больше — об антидепрессантах. О подавлении эмоциональной расшатанности.

Ч: Я бы не хотел это раскрывать... Наше творчество — часть наших переживаний. Если на новом альбоме есть такая тема, значит, это было в нашей жизни. Бывает, конечно, как в песне “44 калибр”, когда истории абстрагированы от нас. Я, например, не лечился в психушке. Со мной не говорили духи или больные персы.

Б: А я к психологу ходил несколько раз.


— Как выглядит прием у специалиста?

Б: Приходишь, он с тобой говорит и выписывает таблетки, рецепты. Все шаблонно, без длинных разговоров по душам, которые в фильмах показывают. Если это нормальный специалист, ты отвалишь до*** денег за прием. Не как в государственной больничке.

Ч: Хорошего психиатра или психолога, который бы через себя пропустил твою историю и выслушал, найти сложно. Нет индивидуального подхода, есть стандартные рецепты и препараты.





Б: Был период, когда в Америке домохозяйки массово сидели на антидепрессантах. Тогда еще не изучали их негативный эффект и синдром отмены. Даже сейчас в России это легальные наркотики: по рецепту можешь купить таблетки и на них заторчать. Кайфожоры, так я называю людей, которым пофиг, на чем виснуть.


— Когда вам впервые их выписали?

Б: Жесткие вопросы! Лет в 16, может быть.

Ч: А я просто пришел к врачу на обследование. Год-полтора назад. Врач выписал таблетки. Сказал: “Если не помогут, выпишу еще”.

Б: О***нная схема!


— Помогло?

Б: Это приглушает на некоторое время. Не излечивает. Мы дилетанты в этом деле, не такие чуваки, которые реабилитацию прошли. Сейчас это превращается в то, что подростки, насмотревшись нигерских клипов, где ху***т лин и заедают ксанаксом, идут и покупают это на Гидре. Только потому, что видели в чьих-то видео. Не понимая, что это за вещество, зачем и как его использовать. Должна же быть культура потребления любой фигни, даже антидепрессантов. В России это получило бум — вот это печально!


— Черный говорил, что “44 калибр” — не про вас, это образы. А что насчет такой цитаты: “На полке в моей ванной таблетки от депрессии, если бы не они, я не писал бы эти песни”?

Ч: Это не о персонаже. Это о периоде, когда мне нужны были эти таблетки. Я не взял это из головы, не придумал. Когда мы не рассказываем истории, а говорим о себе, о горе, это сразу прослеживается...


— Родилась догадка. EP о разбитом сердце “With You” вышел в марте. Черный, судя по тому, что к врачу ты обращался год назад, причиной тоже стал тяжелый брейкап?

Ч: Ну да. Это моя сольная EP, я хотел сделать ее в таком звуке. Так чувствовал. У меня случилась… Я не могу! Не хочу это выносить — у меня случилась жизненная ситуация, я написал этот релиз. Если послушаешь, там все понятно. Рассказывать нечего.


— Сильно бомбануло у слушателя, когда вышел “With You”?

Ч: Мне все равно, что кому-то не понравилось, я хотел это выпустить — я выпустил. Если у тебя бомбит, можешь уходить. Мы спокойно к этому относимся. Тем, кто остается с нами, респект. Те, кто уходит, — ну значит, так и надо было.


— Знаешь, что в этом релизе лучшее? Там много жизни. Слышно, что человеку х***о. Музыкально это был жест, будто ты маску снял.

Ч: Я делал это от себя, даже не хотел выпускать как Velial Squad. Но я не могу писать такую музыку каждый релиз. Не всегда же в жизни пи***ц происходит. Мы всегда делаем то, что чувствуем. Поэтому раннее творчество для меня уже будто чужое, неблизкое.





— Слышал, Раскольников чуть ли не стал участником группы.

Ч: Нет, мы просто с ним общаемся. У нас был клип совместный — его еще многие не узнавали в клипе. “Почему их трое?”. Он написал нам еще в конце 2013 года, предложил сделать что-то вместе. Я сначала не поверил, что это он, и не стал отвечать. Потом мы заобщались и сделали хоррор-релиз с питченными голосами.


— Забавно, что потом он запустил сайд-проект с похожей эстетикой.

Ч: Он просто ту же музыку постоянно слушал! В противном случае было бы бредом — ломать себя, чтобы двигать тему, которая тебе не нравится абсолютно.

Б: Это как в банке работать!


— Какая история у песни “Полчаса”?

Ч: Дописывали альбом, это был уже 13-й трек, который мы должны были сдать лейблу. Я люблю группу T.A.T.u. Мы когда-то сэмплировали ее в “I Will Forget My Dreams”. И вот я переслушал песню “Полчаса”. Скинул ее битмейкеру Meep, он засэмплил припев, но наша издающая компания сказала, что очистка прав на его использование будет стоить диких денег. Права на английскую версию принадлежат Interscope. Плюс это долго, а дата релиза приближалась. В итоге я сам исполнил припев, мы его запитчили и вставили как сэмпл.





— То есть, платить за использование не пришлось?

Б: Права на мотив припева пришлось очищать. За такое тоже надо платить автору. Из роялти нашей песни он получает около 10%.


— Вы, наверное, одни из первых русских рэперов, кто читал о биткоине — еще в 2015 году. Намайнить успели?

Б: Не, чувак. Крипты нет, конечно. Когда она появлялась, тут же и уходила.


— А она у тебя была?

Б: Та не, это была типа шутка. Я ее пошутил — и дальше не хочу рассказывать, была она у нас или нет (смеется).


— Что самое дикое ты видел в дарквэбе?

Б: Говорят, там можно заказать наемных убийц, смотреть кровавые снафф-видео, но такого я не видел. Самое жесткое, что было — это возможность заказать услуги слежки за человеком. Еб***тая херня, скажи. Еще там проще простого найти документы любой сложности. Хочешь ксиву? Пожалуйста!






— У вас не бывает мыслей, что за песни и такие темы вас ждет наказание?

Ч: Не знаю (смеется). Слушая наше последнее творчество, я вряд ли могу переживать по этому поводу или чувствовать опасность. Такой вопрос можно вообще всем задать. Например, автору строчки “Я **** твою телку”. Может всем аукнуться. Только от кого? Вот главный вопрос.


— От кого? Называй, как хочешь. Карма. За песни, которые совсем на грани.

Б: Карма должна аукнуться и в***ать тебе за какие-то реально хреновые дела. Черные по отношению к третьим лицам. А наше творчество — это выражение эмоций. Оно никому не причинило вред. Поэтому, я считаю, кары мы не заслуживаем. Некоторые, наоборот, находят в наших треках избавление от негативных эмоций. Они пропускают это через себя, проживают, слушая треки, и потом чувствуют облегчение.


— А в ад верите?

Ч: В ад как место, где течет лава и дьявол стоит с трезубцем в руке, — нет. Ни во что такое. Ад — он на Земле.

Б: Ад — это твое психологическое состояние. Когда мы умрем, единственное, что нас ждет, — это червяки. Мы не верим, что после смерти сатана заберет нас в геенну огненную и превратит во всадников апокалипсиса. Мы же современные люди. Мы не можем попасть в ад. Как, впрочем, и в рай.



Концертный тур Velial Squad уже стартовал, подробности и даты ищите на сайте. Презентация альбома "VS4Death" в Москве пройдет 11 ноября, в Петербурге — 24 ноября.