Yung Trappa: “Я вышел — и стал главным инфоповодом в индустрии”

Этот текст вышел 20 августа 2021


— Ты шел к этому альбому шесть лет. Какое настроение накануне выхода?

— Будто я пережил зомби-апокалипсис. Но гангстеры не умирают, они едут в сауну.

Получается, я не записывался лет шесть, но пока меня не было, релизы от моего имени продолжали выходить. Последний был три года назад.

Какие у меня эмоции? Да поскорее бы уже вышел, за***л.


— Ты обещал выпустить его 8 марта.

— Пока я отсутствовал, умер мой звукоинженер Verobeatz. Мне нужно было найти способ, чтобы новый материал соответствовал высокому стандарту качества. Будь он жив, было бы проще.

Еще задержка связана с тем, что я стал обращать внимание на многие требования 2021-го, а не 2015 года. Длительность трека, больше сути и компактнее.

Хотелось улучшить альбом. За время, которое мы его готовили, стали появляться новые треки и они стали залетать на релиз прямо на ходу. Я слышу их и ощущаю фриссон, мурашки по телу.

— Когда ты выходил на свободу, тебя встречали как героя. Артисты салютовали в соцсетях, в инстаграме за день подписалось 100 тысяч человек. Ты ожидал, что так будет?

— Я ожидал меньшего. А оказалось, что все так.


— Это вселило уверенность?

— Уверенность или неуверенность тут ни при чем. Она от другого исходит. Она не базируется на уровне востребованности или приросте денежном. Так у всех людей, скажу тебе по секрету.

Когда я ощутил этот прием, это были счастливые моменты. Жизнь именно такими должна измеряться.


— Почему Yung Trappa стал важным человеком для всех этих людей?

— Во-первых, это отчасти мною заслужено. Я первый начал это делать. Я прорубил окно в криминальный зловещий хип-хоп, благодаря которому все зарабатывают. Ну а во-вторых, в 2017 году на рэпе зарабатывали 10 человек. После 2017-го, роста популярности жанра и выплат от стриминга зарабатывать начали все. И все стали гоняться за такой херней как инфоповоды. А я вышел — и стал самым главным инфоповодом во всей индустрии. И многие искренне радовались моему возвращению, а другие просто хотели присоседиться.




— Пока ты был за решеткой, в индустрию пришли большие деньги, трэп стал доминировать. Ты же этим насладиться не смог. У тебя не было ощущения несправедливости?

— Точно нет. Только неудачники могут из-за такого переживать.

Я всегда свободен. Даже взаперти можно быть свободным — не только от оков, но и от зависти, ревности, ненависти. Так было и 10 лет назад. Так будет и через 10 лет.


— Твоего возвращения ждали не только коллеги и слушатели, но и представители лейблов. Тебя стали засыпать предложениями?

— Ну конечно. “Поехали, дадим аванс”, “поехали, дадим аванс”.

Сначала я думал продать пак песенок готовых, который у меня уже был. Потом понял, что нужно стремиться делать свой лейбл. Yung Murda Boyz, YMB, — там выходят все мои песни, ты можешь увидеть это название на стриминг-вкладках в самом низу. Там же выходит и мой новый альбом. А дистрибуцией занимается Rhymes Music.


— Их предложение было самым интересным?

— Красивым глазкам я всегда предпочту надежность, практичность. С ними мы работаем примерно с 2013 года. Они про меня пишут в паблике. Мне нравится.


— Ты увлекся трэпом, когда тут его делали единицы. Чем тебя зацепила эта музыка?

— Это было больше десяти лет назад. В 2011 году я уже записал первый трек “Syrop”. На бит Rick Ross “BMF”. Понравился тем, что в этих песнях читали про хорошую одежду, девочек, доуп, машины. Трэп охватывал все, что есть в жизни. Не признавал границ.

А что происходило в то время с русской сценой, меня мало волновало. Я никогда на нее и не смотрел. Я человек, который всегда делает только то, что сам хочет. И слушаю я то, что сам хочу.

Первым трэп-альбомом, который мне очень понравился, был “Tha Carter II” Lil Wayne. В частности, треки “Best Rapper Alive” и “Fireman”. И альбом Lil Shine “Money Is My Motivation”.


— Ты говорил, что вышел на свободу с текстами, которых хватит на 21 альбом. Что-то из этого вошло в “Forever”?

— Я модернизировал то, что было. Я совершенствуюсь.

Творчество — это то, от чего я кайфую. Сам процесс меня захватывает. Я могу все свободное время посвящать этому. Я поэтому и кайфую от Южатины: тут можно столько всего делать; тут можно переход, а в этом месте — яму. Столько интересных фишек и решений!

На моем альбоме вы услышите очень высокое качество. Профессионализм. Высший уровень. Лучшую версию того, что может быть вообще. Никто не предполагал, что на русском языке можно делать так. Люди слушали чужую музыку и удивлялись: “А теперь что?” А теперь послушайте, что еще! Еще есть куда развивать это дело. И я это докажу. Нет предела совершенству.


— Yung Trappa стал делать лучше, когда вышел на свободу?

— Я всегда делаю очень высокое качество. И если кому-то нравится что-то из прошлого, может пойти послушать что-то из прошлого. Сейчас с профессиональной точки зрения у меня получается лучше. Озвучивать, как я это сделал, я не собираюсь, потому что это возьмут на вооружение другие. За мной всю мою жизнь все повторяют. Моими идеями все пользуются. Я только рад: пользуйтесь на здоровье, но что-то я оставлю при себе.


— Сначала тебя встретили как героя, а потом — после первой сольной песни, после фитов с Моргенштерном — в сети было много хейта.

— Во-первых, назови мне хоть одного популярного человека, у которого нет хейтеров. А во-вторых, я люблю своих хейтеров. Отторжение — первая часть принятия. Мои хейтеры через полгода переобуваются и становятся фанатами.

Так было и в начале моей карьеры. Не все воспринимали мою музыку, но время все расставило на места.

Мне вообще неважно, кто и что обо мне думает. “Хруст бабоса, стон красавиц, возмущенные крики лохов / Все, что нужно пацану для того, чтоб жить неплохо” (цитата из песни Крестной Семьи "Хруст бабоса" — прим. The Flow). Возмущенные крики лохов — это святое, братан (смеется).





— На фристайле для Fast Food...

— Он же побил рекорд нашей страны. И в том, что касается длительности, и по просмотрам там все хорошо, больше лямчика.


— Так вот, там была строчка: “Я сплю на паранойе с ножом под подушкой”. Это просто красивая строчка?

— Мои строчки не то чтобы красивые. Они пережитые. Это не значит, что я сейчас подойду к своей кровати, подниму подушку — а под ней лежит нож. Но у меня было такое. И не только с ножом спал.


— Тебе снится тюрьма?

— Снилась несколько раз. Я уже не помню, о чем эти сны. То, что мне не нравится, я стараюсь на уме не держать.


— А что снилось в тюрьме?

— Да чего только не снилось — и девушки, и друзья, и родные.


— Как ты себя ощущал на утро, когда просыпался и понимал, что все это далеко?

— Я воспринимаю жизнь позитивно. Естественно, иногда просыпался: “***, опять тут”. Но старался на одну негативную мысль находить три позитивных. Что-то типа: “Но зато это все временно. Зато ты выйдешь и будешь богатым. Зато ты выйдешь и у тебя будет огромное количество женщин. Ты купишь любимую одежду”.


— Трэп — это музыка, которая максимально сопряжена с опасностью. Почему так получается?

— Потому что все, что прет в этой жизни, так горячо (длинная пауза и громкий смех). Дело же не только в музыке. Так же было и 1000 лет назад, везде и во все времена. Женщины выбирали мужчин из-за степени их готовности идти на риск. Мужчины женщин — за поступки. Сейчас прогресс идет, все делают как одно, так и второе.





— Ты легко вычисляешь фейков в трэпе, когда слышишь их песни?

— Я не занимаюсь такой х***ей, чтобы вылавливать этих долбо***в. Окажется такой человек слева или справа от меня, я сразу пойму. Так же, как и пойму, если он обманывает.


— Кто за последнее время звучал максимально убедительно?

— Морген, D.masta и Смоки Мо. Только свои люди. Я же не знаю, кто там что там. Не хожу к ним трэп-ревизором.


— Как вы впервые пересеклись с Моргенштерном?

— Мы созвонились после моего освобождения, начали общение. Это единственный человек, который с научной точки зрения знает столько же, как я, о допинге… Допинге для спортсменов, вот (смеется). Очень стало интересно. Я пригласил его в гости, он приехал на следующий день.


— Ты говорил: “Морген сделал многое из того, чего хотел я, когда начинал”.

— В первую очередь, я имел в виду высокие рейтинги и показатели. У него и лиричные треки есть, и южный трэп — ему все хорошо удается. У него тот же подход к импровизации, когда он на фристайле записывался. Я так же делал долгое время. Я единственный в России так делал в то время.


— Ну а как ты относишься к эпатажным выходкам? Например, пукнуть в бит Тимати.

— Это поступок в духе Канье Уэста. Для такого надо быть крепким духом. Это должно изнутри идти. Должно быть по-настоящему. Огонек должен гореть. Азарт.


— Почему ты решил сделать в “Свистке” отсылку к старому треку Тимати?

— Это не специально. Я забыл, что у него был такой трек. Видимо, на подсознательном уровне воспроизвелся. Это был суперхит лет 15 назад.


— Там еще Собчак танцевала в клипе.

— Точно (смеется). И они сделали фейковое хоум-видео для промо. Меня, кстати, Собчак позвала к себе на шоу. Пока ведутся переговоры с моими представителями.





— Я правильно понимаю, что оба фита с Моргенштерном вы записали чуть ли не сразу после твоего выхода на свободу?

— Да. Это происходило в течение нескольких дней. Есть кадры, как мы записывали “Розовое вино 2”, это происходило у меня дома. “Family” мы записывали уже на студии у Lil’ Kong (в прошлом — Струч, экс-участник Umbriaco и Def Joint — прим. The Flow).

После нашей работы в каком-то блоге Морген говорил, что таким он меня и представлял. Мне было очень приятно.


— Алишер и его телохранитель рассказывали: “На съемках “Family” Трэппа трахнул всех девчонок”.

— (Смеется). Ну это преувеличение. Немножко не так. Понятно, что член не мыло — не сотрется. Но на съемках было столько девчонок, больше 12, и если бы я всех ****, то мы бы снимали еще недели две. Я — только четырех.


— Из тех, которые в кадре?

— А вот этого я не скажу.


— Я помню, его охранник рассказывал, что тебя зовут на площадку, а ты весь в заботах, отвечаешь: “Подожди. Я только из тюрьмы вышел”.

— Не, такой х***и не было. Как бы объяснить… Ну вот я *** барышню. Ко мне заходят: “Пошли сниматься”. “Понял, иду”. А быстро кончить не получается. Ко мне заходит второй, третий: “У нас там вся х***я уже стоит. Свет, то-се”. Будто люди не понимают, что чем больше они заходят и меня отвлекают, тем дольше я буду продолжать.


— А каким был бюджет клипа?

— Насколько я знаю, больше двух миллионов рублей. Видеть такую аппаратуру, то, как устроен продакшн — это кайф. Все очень ответственно, профессионально…


— Угу, я только что слышал.

— (Смеется) Не, все, кроме меня, там были ответственные и не отвлекались.





— Ты говорил: “Послушав мой альбом, вы узнаете, почему в Питере Kizaru называют “крысой”. Я послушал и ничего не узнал.

— Это отдельный момент. Это не касается моего альбома. Его называют крысой, потому что он сдал своих близких [полиции]. Это не один человек. Я лично знаю ФИО того, кого он сдал. Кто-то из-за Kizaru получил условный срок, кто-то — реальный. Пять лет лишения свободы. Иначе ему бы не дали покинуть страну.

Я-то знаю. Я был с ним в те дни перед его отъездом. У него копейки не было. Только на бензин и сигареты, на еду. То, что было от меня. У нас это так работает в системе. Если сдаешь, то ты не сидишь. Ему дали время, чтобы он съ****ся. А он рассказывает, что его на день рождения из тюрьмы отпустили и он пустился в бега. Это сказки!


— Почему эти люди молчат?

— Видимо, им не нужно лишнее внимание. Там люди уже достаточно пережили и настрадались.


— На фристайле FFM у тебя была строчка: “Дырявый рот, так я зову тебя, урод. Хочешь со мной бифа, ты будешь убитым”. Это же про Kizaru?

— Не, это фристайл. На тот момент, когда это видео снималось, он еще молчал. Это относится не только к нему. Это тем, кто захочет что-то сделать в мою сторону.

Только через месяц после того, как я стал самым громким инфоповодом, он начал что-то в мою сторону подпердывать. Чтобы этого ***соса не забыли.


— Но ведь он среагировал. Начал ты. Ты назвал его снитчем, стукачом.

— Ну конечно, назвал! Потому что он снитч, сука! Мне как его называть? “Своячком”? “Уважаемым человеком”? ***! Крыса! “Крысой” его и буду называть.


— Вернемся к этой строчке: “Ты будешь убитым”. Ты мог бы убить человека?

— Это провокационный вопрос. Я не буду на него отвечать.


— Есть ли что-то, что могло бы вызвать в тебе такую реакцию?

— Нужно всегда уметь держать себя в руках (улыбается).


— Ты умеешь?

— Да. Иначе я сам бы не выжил. Если бы я рыпался на каждый куст.


— При тебе когда-то убивали?

— (Длинная пауза) Вот опять… Из-за пиара у меня нет желания потом объясняться с офицерами. Это лишнее внимание, прости.


— Что ты думаешь о Big Baby Tape?

— (Смеется) Как-то мальчик слишком быстро переобулся. Сначала он прислал песенку мне, посвященную моему освобождению. А потом сразу — к крысе [уехал в Барселону к Kizaru писать совместный альбом]. Я не общаюсь не только с крысами, но и с теми, кто общается с крысами. С ним я сотрудничать ни при каких обстоятельствах не буду.





— Давай о другом спектре эмоций. Что тебя может растрогать?

— Не знаю.


— Ну ты же плакал хоть раз в жизни?

— Забыл уже, когда. Это было очень давно. Ближе к детству. Плакать нельзя.


— Почему?

— Потому что если ты плачешь, значит, ты слабый.


— Но если подавлять эмоции, они рано или поздно могут вырваться и в неподконтрольном тебе виде.

— Это все х***я. У меня ж не вырвались. Почему у кого-то вырываются? Не должны вырываться. У моих людей не вырываются.


— Ну а если у человека из твоего круга что-то произойдет, что вызовет такую реакцию, что ты ему скажешь?

— Скажу: “Завязывай с этой х***й”. Скажу, чтоб прекратил. Так я и скажу. Кем бы он ни был. Любому.


— Даже не было фильма, из-за которого ты бы всплакнул?

— Фильма?! Да какого фильма, ты что? (громко смеется) В сознательном возрасте такого не бывает. Ты гонишь, что ли?





— Тебя часто узнают на улице?

— Стабильно.


— Что говорят?

— “Можно сфоткаться?”, “Yung Trappa”, “Янг Триззи Крэйзи, Молодой Трезини в этой шалаве, два ноль один четыре, восемь один два, вы слушаете JP2”, “п***р” (смеется).


— Тебя публичность не тяготит?

— Разумеется, мне нравится. Я же занимаюсь тем, что люблю. Будь иначе, я стал бы программистом. Если я не тороплюсь, то соглашусь на фото. Я стараюсь отвечать всем. Физически это, конечно, невозможно.


— В песне “Dope 2” у тебя есть строчка: “Мой лук меня радует”. Ты так же себя ощущаешь после апрельской аварии?

— На альбоме еще есть строчка и про схожесть с Аль Пачино (смеется). А “лук” — это же про одежду. Бренды. Целенаправленное создание стиля. Чтобы комплект одежды был от одного бренда.


— Из-за дорогой одежды ты чувствуешь себя иначе?

— Я просто люблю одежду. В 2014 году я собирал все деньги и шел покупать Louis Vuitton.

А фразу в треке я сказал, потому что подошел к микрофону несколько часов спустя после ЦУМа. Я сказал: “Включай запись”, посмотрел на себя и такой: “Ух, мой лук меня радует”. Решил оставить эту фразу в треке, чтобы поделиться с людьми этим вайбом.


— Апрельская авария. Как это произошло?

— Это было внезапно. И неприятно. Я уходил от ДТП и врезался в машину, которая была припаркована незаконно. А у меня не сработали подушки безопасности. Если бы они были, я бы не повредился. Но было больно. Не чувствовал половину лица.


— Ты писал: гриллзы меня спасли.

— Без шуток. Врачи сказали, что если бы их не было, у меня бы уже не было зубов. Под белым золотом на гриллзах есть силиконовая капа. Меня спасло золото. Точнее, то, что было под ним.

У меня зафиксировали перелом челюсти средней тяжести. Была операция. Сейчас там железка.


— Я ждал, что на альбоме будут слышны дефекты речи, но нет.

— Ха-ха, *** там! Все чисто. Я как Канье Уэст, тот тоже ломал челюсть перед самым успешным альбомом.


— У него там был трек, который он записал еще с металлическими скобами на зубах. А у тебя вообще этого не слышно. Тебе пришлось ждать, когда дикция восстановится?

— Я ждал какое-то время. Лишний раз даже не разговаривал. А потом пошел к микрофону и начал делать. Сейчас приходится выговаривать всё особенно четко.


— Не могу не спросить у тебя про сообщения какой-то девушки, которые публиковал Kizaru. Она утверждала, что тебя обвиняют в двух случаях изнасилования.

— Ну это п****ж фейка голимого. Мы же говорим про человека, который своих близких упорол. Это в его духе распускать такие слухи. Мне непонятно, откуда такие обвинения могли взяться. Ни разу в жизни у меня ничего подобного не было. Мне это не близко и душа у меня к этому не лежит.


— Kizaru же опубликовал еще и войсмесседж, где человек с голосом, похожим на твой, просил девушку скинуть ему деньги...

— А, “помочь финансово”? Я же это уже комментировал. Я такого лично не помню, но, видимо, это было в тот момент, когда я еще был в местах лишения свободы. У меня был период, когда я общался со всеми своими фанатами. Среди них могла затесаться эта девочка. Я разговаривал с сотнями людей. Но если я ей такое писал, пускай свяжется со мной — я ей сам помогу финансово. Но что-то никто не написал (смеется).

Кто знает, что там у этой барселонской дуры на уме. Видимо, кто-то хотел внимание к своей персоне привлечь, инфоповод создать из ничего. Но это не здраво, когда люди стараются выехать на таких сомнительных манипуляциях. Прославиться можно благими, порядочными делами. Благородными поступками. Да хоть бы даже качеством музыки.


— А у Kizaru не качественная музыка?

— Да залупа это. Трещотка одна и та же все 10-20 треков. Сидит себе под нос что-то ворчит. Дикция должна быть! Эмоция! Послушай Элджея, всем стоит поучиться, как он играет интонацией. Вот у кого реально высокое качество.

Если бы я лично не знал Kizaru, я бы на него не реагировал. Я же когда лично ему помогал, не знал, что он крыса е****я. Если бы я знал, что он крыса, разговор был бы другим. Но у нас было личное знакомство, понимаешь? Я не могу делать вид, что этого человека не существует. Исходя из этого, я реагирую — и только из-за этого.



— Сколько ты заработал после выхода на свободу?

— Шесть миллионов рублей. Может, семь-восемь. Это все с музыки.


— Скольких ты трахнул с момента освобождения?

— Я думаю, 70. Но умом понимаю, что может быть, и 100. Не считал. 70 — это верняк, отвечаю головой. У Ганвэста уже 1000, он говорил, за всю жизнь. Есть к чему стремиться (смеется).

Но сейчас мне все чаще хочется нормальных отношений.


— Они у тебя сейчас есть?

— Да.


— Девушка, с которой у тебя отношения, появляется на твоем альбоме?

— (Смеется) Эм… Нет.


— Ты говорил: “Я многое планирую”. Какими ты видишь ближайшие пять лет для себя?

— Успешными! С новыми рекордами — как в плане физической нагрузки, так и в плане цифр, рейтингов, мест в чарте. Вон сколько людей “Family” посмотрело. Мы первое место в чарте Spotify забрали. За всю карьеру такого не было — а тут на, н***й. Хочу, чтобы бюджеты на видеоклипы росли.


— Но ведь в случае с “Family” там был Моргенштерн. Ты расстроишься, если твой альбом не попадет на первое место чарта?

— Я о таком не думаю. Время покажет. Пока ты не сказал, у меня этого на уме даже не было. Меня невозможно остановить. Уже все, выбран путь.


— Ты мог бы назвать себя примером для молодежи?

— Да, но как личность. По моим поступкам и по здравости взглядов. По тому, как я живу.

Но я ни в коем случае не занимаюсь воспитанием молодежи в своих песнях. Как сказал великий Jay-Z: “Я и Канье, мы развлекаем людей”. Моя музыка для отдыха. Она дарит позитивные эмоции, фриссон. Под мою музыку хочется танцевать. Воспитанием детей должны заниматься родители.


— Кто сейчас лучший рэпер России?

— Я. Был, есть и буду. Всегда. Даже после смерти. Даже через сто лет. Я величайший рэпер из ныне живущих. А когда сдохну, буду величайшим после смерти. Никто не сделал то, что сделал я. Нет второго такого. Я незаменим.

Соцсети Yung Trappa: инстаграм | тикток | телеграм | вконтакте