Seemee готов порвать. Интервью про студию в ларьке "Фрукты-овощи", песню "Голодный пес" и биф с Иглой
История объединения Melon Music, рассказанная одним из его ключевых участников.
Melon Music — самый хайповый бойсбэнд в русском рэпе прямо сейчас. Орава молодых людей снимает особняк в Подмосковье, заполоняет своими видео ТикТок и треками — чарты. Одним из таких треков стал “Голодный пес” — злющий бэнгер, где Seemee читает (или скорее рычит), что “готов порвать”.
Если главными звездами объединения стали OG Buda и Mayot, то у Seemee есть все, чтобы стать в этом списке следующим.
Десять лет назад он был дремучим олдскульщиком (“отказывался слушать A$AP Rocky из-за знака доллара в его никнейме”) и в штыки воспринимал любые мутации жанра, а сейчас наводит мосты между трендовым саундом и старой школой. На его новом альбоме, наряду с Майотом и Soda Luv, гостят Пика и the Chemodan Clan. А сам Seemee называет “TXC” злым “стендапом на бите”.
Это свежий выпуск “Нового Флоу” — спецпроекта, где мы каждый год рассказываем о новичках, в которых верим, которых слушаем и которые, на наш взгляд, являются яркими и самобытными героями.
У MELON MUSIC НОВАЯ ТРЭП-ХАТА. АРЕНДУЮТ ЗА 200 ТЫСЯЧ В МЕСЯЦ
— Вы переехали в новый дом. Как это было?
— Мы живем вместе полтора года. Поначалу с Майотом сидели в Тюмени, записывали треки. Тем временем наш брат OG Buda потихоньку здесь набирал известность, двигался с Платиной, становился московской легендой. Мы с Майотиком выпустили совместный релиз “Scum Off The Pot”, нас заметили СМИ, мы поняли, что пора гнать в Москву. Через годик Гришаня свел нас с Thrill Pill. Мы поняли, что мы родственные души, что надо жить вместе, снимать дом и строить студию. За годы мы уже привыкли, что у нас всегда под боком студийка, мы пишемся каждый день. Поначалу жили в американизированном коттеджном поселке Елино на окраине Москвы. Потом переехали в Красногорск, сейчас — на новое место. Тут огромный дом с бильярдом, настольным теннисом, спортзалом. У каждого своя комната. В таком формате есть большой плюс: мы постоянно снимаем друг с другом контент, делаем совместные треки, все тусы тут проходят.
— Перечисли всех, кто там живет.
— Ванек Lovv66, я, Thrill Pill, Yung Bek, Bushido Zho, наш художник Q.jay 163, молодой скамер-засранец Scally Milano.
Lovv66: не просто собирательный образ. Большое интервью
— Сколько стоит аренда такого дома?
— Около двухсот тысяч. Это не лакшерный рублевский особняк с ремонтом под миллиард. Обычный дачный участок, природа, птички поют, обособленно от всех. Что нам надо, простым пацанам из Тюмени?
— У вас стоит Playstation 5. Кто чаще всего на ней играет?
— Это “плойка” Тимура Thrill Pill, он чаще и играет. Но я тоже обожаю погонять в UFC. Отрыв от “четверки” заметен только в адаптированных играх. Например, UFC на пятой “соньке” выглядит так же, как на прошлой. The Last of Us 2 — уже покруче. Адаптивные джойстики на “пятерке” тоже очень прикольные.
Я не супергеймер, люблю позадротить, комиксы почитать, всякую гик-движуху. На “соньке” я проникся трилогией Batman: Arkham, стильная серия.
— Вспомнил, как Soda Luv писал про смерть автора “Берсерка”. Не только ты гик в вашей тусовке.
— Мы поэтому так тесно с ним и заобщались. Вроде здоровые пацаны с низким голосом, базарим за пацанское, спортом занимались, от***дить можем, а при этом он спит с анимешной ростовой подушкой, а у меня комната как у 13-летнего — все разноцветное, статуэточки супергероев.
— Твой любимый комикс?
— Ultimate Spider Man. Я за ним следил дольше всего. Рисовка там очень детализированная, каждая мышца прорисована, каждый палец. Я тоже рисую, с Ваньком Lovv66 любим что-то полепить из полимерной глины. Думаю, даже по моему музлу слышно, что я люблю позадротить, порасставлять всякие SFX в треках.
КОНЦЕРТ В ТЮМЕНИ: “ВЫНЕСЛИ 17 ЧЕЛОВЕК БЕЗ СОЗНАНИЯ”
— В мае вы всем отрядом выступали в Тюмени. Эта поездка отличалась от других?
— Я назвал этот день кровавой баней. Мы приехали — а на улице плюс 35.
В Тюмени у нас есть площадка “Байконур”, там всегда проблемы с вентиляцией. И вот концерт Майота в плюс 35 — битком забитый зал, молодые легенды приехали в родной город. Начинаем выступать и понимаем, что в одежде это делать невозможно. За вечер из клуба вынесли 17 человек без сознания. Начали запотевать стекла и зеркала. Весь концерт я поддерживал Майотика на бэках. После того, как я исполнил “Голодный пес”, — на этом треке я всегда разъ***ваюсь, ору, чтоб зал зарядить, — я ушел в гримерку, сел и приходил в себя какое-то время.
Еще три года назад мы выступали в Тюмени на локальных вечеринках Local Tyumen Freshmans. Туда приходило сто человек максимум. А тут приехали — нас все знают, клуб битком, мы еще гостей подтянули. Моя мама сидит, мама Сереги Body6uard, мама DooMee, одноклассники приехали. Растрогало даже. Столько времени к этому шли, к какой-то туманной идее.
Когда я говорил, что хочу быть рэпером и собираюсь в Москве заниматься музлом с пацанами, мама просила взяться за голову: “У тебя ребенок, жена. То, что ты делаешь, это странно”. А сейчас она видит бабки, счета, видит, как люди признают, фанаты просят фото, а я им говорю: “Пацаны, вы не видите? Я с мамой. Надо ее в такси посадить”.
— Каким было детство в Тюмени?
— Я рос на районе Зарека. Классический гетто-райончик — с разными национальностями, конфликтами. Был представителем двух миров — вроде и с нефорами тусил, но и с уличными пацанами на тренировки гонял, был с футбольными фанатами. Весил 53 кг, а тут бабах! — 80 кг, соточку от груди жал, при этом топил за рэпак и на студийки ездил. Меня считали нефором, но все равно любили в обеих компаниях.
Тогда еще инета нормального не было. Мой одноклассник Дима Калаш принес флешку, на ней — по папочкам рассортированные дискографии Busta Rhymes, ODB, Method Man. Для меня открылся ящик Пандоры. В 12 лет я уже шарил за Onyx и Wu-Tang, смотрел по телеку клипы Эминема и 50 Cent. Русский рэп начал слушать с Касты. Крутил “Феникс” Хамиля, очень любил трек “Сестра”. Приехал к бабушке в деревню — а там все слушали либо 1.Kla$, либо Капу и Картель. То, что 1.Kla$ за маму читал, мне не нравилось, а вот Капа и Картель — другое дело. Мне вкатывало, когда по-злому читают низким голосом: “Глоток воды пресной, чаша не пуста / Расклад давно известен, арифметика проста”. Узнал о the Chemodan Clan, ОУ74, АК-47, Ноггано. Нравился кислотный звук, токсичный — неприятные голоса, непричесанные темы.
Сейчас мне 25, я постарше остальных наших пацанов из Melon Music. Раньше я был закоренелым олдскульщиком. Отказывался слушать A$AP Rocky, потому что у него знак доллара в никнейме (смеется).
— Изменения в русском рэпе в середине нулевых ты принял с трудом?
— Болезненно, да. Когда я увидел клип Pharaoh про “скр, скр, в мертвых найках”, я не понял: “Это че, какой-то прикол? Как это воспринимать?” А мне говорили: “Почему прикол? Тип норм делает, зацени”. Я это не принимал первые два года. Более-менее въехал в 2015-м, когда Даня Lil Melon — еще один закоренелый олдскульщик, который днями гонял J Dilla — принес мне первый трэп-биток. “Не хочешь на такой ритм залететь?” — спрашивает. А там 130 BPM.
Я поначалу стремался, а потом Данек донес свои взгляды: “Братан, времена меняются, зачем на месте топтаться? У тебя же нет аргументов, зачем ты борешься за старые идеалы. Ты же молодой пацан”. И я понял, что во мне говорил максимализм, желание быть не как все. Я начал слушать разную музыку от Дэвида Боуи до русской попсы нулевых.
ВЫЕЗД С ОКОЛОФУТБОЛЬЩИКАМИ. КАК НА SEEMEE И MAYOT НАПАЛИ С НОЖОМ В МЕТРО
— Насколько тесно ты был связан с околофутбольными движениями?
— Благодаря им я и познакомился с Даньком Lil Melon, человеком, которого я могу назвать братом, с ним мы начали этот путь. Данек себя полностью посвящал музыке, днями ***шил биты на MPC 2000, а я разрывался еще между девочками и спортом. Когда Данька не стало, это было для нас толчком. Мотиватором, чтобы заняться любимым делом, посвятить себя только главной цели.
Что касается фанатского движа, я всего один раз ездил на забив. Это было в Талице, в лесу. Екб против Тюмени. Пи***чек получил жестких. Пару типов свалил, но и у меня потом на голове пять человек попрыгали. Язык насквозь прокусил. Понял, что разок попробовал — и хватит. Это была проверка яиц на прочность. Толпа на толпу, 20 быков друг с другом махаются. Я люблю ходить по лезвию ножа. Если иду на батуты с пацанами, то в первый же день буду пробовать сальтуху крутить (смеется).
— Вспомни последний случай, когда твоей жизни что-то угрожало.
— О, таких у меня куча. Вот зимой, вскоре после переезда, на меня, Майота и Body6uard чувак с ножом напал.
Мы ехали на метро на тренировку по футболу, арендовали поле на Авиапарке. Время: 22:00. Мы пацаны заряженные, высокие, спортивные, но одеваемся как нефора — ноготки накрашенные, на мне ярко-красный пуховик, вызывающе яркие красные кроссовки и синие штаны. В вагон заходит чувачок пьяный. Со старта начинает себя неадекватно вести, орать, оскорблять женщин. Мне это не понравилось.
Я расслабленно сидел на него палил, он встретился со мной глазами, говорит: “Че ты палишь?” А я такой пацан, не робкого десятка: “Хочу и палю, что за вопрос”. У нас начинается перепалка. Слово за слово, он ко мне подошел и приставил к лицу кулак с кастетом. Говорит: “Че ты, вывезешь?” Я такой: “Братан, отвечаю, вывезу. Если я встану, у тебя этот кастет в заднице окажется”.
А со мной еще был Серега Body6uard. Двухметровая машина, он при мне пацанов вырубал с леща. Наше тайное оружие. У них есть Халк, у нас — Body6uard.
— Это же просто никнейм? Он не ваш бодигард?
— Не, у нас нет секьюрити. Это наш друг. Здоровый спецназовец. Серега сидел рядом, никак себя не выдавал. Потом этот тип начал на меня кидаться, Серега встает и шлагбаума ему с ноги дает. Тип падает, Серега его еще пару раз приложил. А потом чувак встает, лезет в сумку, которая лежала на сидении, и говорит: “Все, вам п***а”. Достает нож-керамбит, как в CS. Начинает орать, облизывает этот нож. Нервный срыв случился, видимо, после атаки.
И он начал за нами по поезду с ножом бежать, попутно подходя к людям, пугая их. Стоит какой-то пацан в наушниках, он подбегает к нему, выбивает из рук бутылку лимонада, приставляет нож к горлу. Пацан в полном шоке, он не видел, что происходило. В итоге он нас загоняет в конец вагона — я впереди стою, сзади — Body6uard и Mayot, — и он говорит мне: “Вставай на колени!” — “Ты посмотри, — говорю, — дебил, что ты наделал. Успокойся. Девочки кричат. Ты здесь не один”.
А я вижу, что он не пырнет, он просто пугает, все эти приемы давления, облизывания ножа, театральщина. И тут он начинает — пусть и несильным движением — мне в бочину пырять. Я в этот момент на него подаюсь, лезвие мимо меня проходит в куртку, я задерживаю его руку. Подбегает Серега, сзади его берет на захват, держит другую. Mayot тоже его хватает. Остановили поезд. Поднимаю голову — все стоят и снимают нас на телефоны. Ору: “Убирайте камеры, зовите ментов”.
Мы его вывели на платформу. Подбежали менты. Выбили у него нож. В итоге мы с этими ментами до 6 утра провозились на освидетельствовании. На тренировочку не попали. Куртка до сих пор у меня висит дома со следом от ножа. Как напоминание.
— Почему я не видел записи инцидента в сети?
— Они у следователей. Я потом со следаками сидел, разбирал видос, — это жестко со стороны выглядело.
РАБОТАЛ НА МЕСТОРОЖДЕНИИ В ТАЙГЕ
— Кем ты успел поработать до того, как стал артистом?
— Первая работа — ездил с отчимом, устанавливал шкафы-купе. Потом с батей летом в ремонте работал. Я из довольно бедной семьи, лето для меня — не сезон отдыха, а шанс для подработки. Мы приехали из деревни, меня с детства приучили: если чего-то хочешь, надо заработать, а не выпрашивать. А я любил кроссики, уже с 14 лет ходил в “форсиках”, “эйрмаксах”, с ибэя заказывал.
В 17 лет я впервые съездил на вахту на Усть-Кутское месторождение. Тундра. Тайга. Ни связи, ни электричества, ничего. Ездил рекультиватором. Устроился по связям — официально нельзя было, я несовершеннолетний, но подкачанный, не видно, что малой. Жил месяц в палатке с мужиками простыми из поселка Тевриз. Убирали деревья, приводили природу в первоначальный вид после того, как на участке стояла нефтяная вышка. Там же болото — а городку при вышке на чем-то надо стоять, людям надо где-то жить. В таких случаях делают лежневку — это поваленные деревья кладут на болоте и на них уже строят городок.
Ездил на вахту монтажником недалеко от Тюмени. Бригадир спросил: “Высоты боишься?” А мне нужно было бабок заработать. Я и сам не знал, боюсь ли я высоты. В итоге выяснилось, что боюсь. Но было поздно. Крутил гайки на вышке высотой 25 метров. За два месяца привык. Однажды меня каска спасла — лист стальной сорвало ураганом и он мне в голову прилетел.
Поскольку работал неофициально, платили 100-120 тысяч в месяц. При том, что средняя зарплата в Тюмени — 30 тысяч.
ЗНАКОМСТВО С OG BUDA. КЕМ БЫЛ LIL MELON, ЧЕЛОВЕК, В ЧЕСТЬ КОТОРОГО НАЗВАЛИ ОБЪЕДИНЕНИЕ
— Каким было твое знакомство с OG Buda?
— О, мы больше 10 лет знакомы. Сначала в Тюмени с недоверием друг к другу относились. Он меня знал, но мы не общались. Типа самцы. Я думал: “Что за говорливый тип?” Он ко мне пару раз подходил, демки заценивал. Потом Данек Lil Melon нас срастил, сказал мне: “Гриша — о***нный пацан”. И Грише про меня: “Леша — о***нный пацан”. Так и начали общаться.
"Вместе делаем бабки, вместе мы сила": OG Buda о новом рэпе, жирном члене и бандитских 90-х
К Гришане я отношусь как к старшему типу, хоть у нас и небольшая разница в возрасте. Считаю, что он — топ-1 эмси в России. Так как он стелет, никто не стелет. Так как он рифмует, никто не рифмует. По музыкальности, я думаю, Майотик на втором месте. Было время, когда OG Buda стал жить в Москве и к нам приезжал только летом. Мы двигались вместе, писали треки, я учился сведению. Lil Melon уже тогда шарил в этом. Наши стильки развивались.
Нас с пацанами всегда сближал фактор пацанскости. Если у нас конфликт и мы поругались, у нас в голове заложено, что мы все равно помиримся, это скоротечное. Сейчас, когда появились возможности и влияние, нам это помогает оставаться людьми.
Мы же видели, как это бывает у других — Dead Dynasty, Bound. Думаю, во всем виноваты бабки. А наша пацанковость не дает нам на говно изводиться. Мы вообще всех мирим. Когда приехали, помирили Thrill Pill с Lizer. Flesh рядом с нами живет.
— Ты сделал за ухом тату с изображением Lil Melon, человека, давшего название вашему объединению.
— Да, набил его в классической позе. Он всегда сидел на стуле, подобрав ноги. Как домовенок. Сидел так, на***шивал бит, потом вставал записываться. Это изображение из комикса, который выйдет к моему альбому. За ухом — потому что он мне теперь шепчет мелодии, подсказывает, кому можно верить, а кому нет.
— Почему за то время, что он был рядом, этот человек оказал на тебя столь сильное влияние?
— Я был пацаном-пацаном. Были моральные устои, которые не давали мне раскрыться. Пацанское, надуманное. Типа “нельзя ногти красить”, из этой оперы. А Данек вроде и сам был заряженным типом, но у него не было этих стопов. Он был мегаоткрытым, свежим.
У нас нет пропаганды наркотиков, мы не говорим в треках “мы хапаем — делайте так же”. Я в треках о своей жизни говорю. Да, базарю и про наркотики, но на “TXC” я признаюсь, что однажды чуть не закончил передозом. Просто я открытый чувак, персонаж, транслирующий свою жизнь. Этому меня научил Данек. Мы с ним на студии оставались, он меня жестко дрочил. У меня был нормальный бэкграунд, но он говорил: “Братан, фуфло делаешь, давай качай тексты”.
Когда его не стало, для меня стала важной работоспособность. Я должен был каждый день качать скилл, жить этим, понимать программы, уметь сводить. До этого я думал, что стать рэпером — это что-то космическое, невозможное. А потом я понял: когда человек чего-то хочет, он это получает. Просто нужна более объективная оценка себя, а такой взгляд на твою личность тебе могут дать только твои пацаны, которые тебя реально любят. Поэтому мы с пацанами периодически друг друга разъе***аем. Это мы в тиктоке всегда веселые, у нас бывают очень серьезные базары.
— О чем был последний такой разговор?
— Сейчас уже все к внутреннему дзену пришли, нас ничего не высаживает. Но я обычно морошу по поводу порядка. Я аллергик, бегу от грязи. Я перфекционист, все в моей комнате должно стоять строго на своих местах, а когда у меня депрессняк, я могу разбросать трусы по всей комнате, все валится из рук. В чистом доме — здоровый дух, я бы так перефразировал пословицу.
— Ты ведь еще до работы с Мелоном участвовал в какой-то локальной рэп-группе.
— Это была наша группа с Виталиком WeedTAKKA. Он сейчас тоже в Melon Music, делает биты. Названия группы палить не хочу. Есть такая штука, когда ты кому-то зацениваешь свои старые треки, и они хоть и старенькие, но прикольные, а тут — обратная ситуация. Мне не нравится.
Мы еще в школе учились. Старожилы тюменского рэпа нас тепло приняли. Мы делали заумный стиль. Когда знаешь слово, но не знаешь его значения. Выступали на каких-то тусовках. Это был 2012 год, в Тюмени тогда рэперских концертов, считай, не было. Помню, у Гуфа на разогреве в 16 лет выступил.
OG BUDA ПОНАЧАЛУ НЕ ПЕРЕВАРИВАЛ МАЙОТА
— Из всех участников Melon Music ты был одним из первых, кто познакомился с Lil Melon?
— Я, Гриша OG Buda, DJ Gansy, Yungway, WeedTAKKA, 163Onmyneck — мы все с ним были знакомы. А потом месяца через три наш общий с Lil Melon знакомый привел к нам паренька — Артема Mayot. Майотик еще успел у него несколько первых треков записать. Сначала я смотрел на него: “Что за дурачка привели?”, а потом понимаю, что он очень искренний пацан, тянется на студию, со мной побазарить хочет, научиться чему-то. Завязались отношения. Гришаня, помню, приезжал, спрашивал: “Нахер ты позвал этого оленя?” Я говорил: “Посиди, пообщайся с ним”. Это сейчас Mayot с серьезным голосом, низким, а тогда он был писклявым, подкожным.
Интервью, где The Flow делает вид, что шарит за Mayot
— Каким был ваш последний разговор с Мелоном?
— Я говорил, что беспокоюсь из-за него. Из-за того, куда общение заходит. Он нервничал, копил бабки на Москву, я очень не хотел, чтобы он уезжал. Но радовался за него. Он обещал: “Пацаны, всех вытащу, все переедем, будем в Москве”. Я слушал его и верил: “Да, он сможет”.
Он 15 тысяч накопил. А потом в моменте его не стало. Его мама, тетя Юля, отдала нам деньги эти, сказала: “Вложите в музыку”. Пацаны еще по копейке скинули и мы купили студийку, сняли ларек “Фрукты-овощи”, в нем и писались первые три месяца.
Потом сняли на окраине города гараж побольше, 140 метров. Начали там нелегальные тусы устраивать. Золотая молодежь Тюмени не в клубы в центре тусить ездила по субботам, а к нам. У нас музон был крутой, мы что-то читали еще. По 60 человек в этом гараже набивалось. Мы сколотили вывеску “Melon Music” из дерева, покрасили ее. Такие самоделкины.
Там же с Body6uard познакомились, он на входе стоял как секьюрити, фейсконтроллил.
— Кто придумал назвать вашу тусу в честь Мелона?
— Мы все вместе думали об этом. Это сразу пришло. Увековечить имя Данька. Да и звучит прикольно. Melon — это дыня с английского, мы Даню “Дынькой” называли.
АЛЬБОМ “TXC” — ГРЯЗНЫЕ БИТЫ, ЗЛОЙ КИСЛОТНЫЙ РЭП
— Альбом “TXC” явно не из-за любви к Бритни Спирс так назван.
— Ее я тоже люблю (смеется). Я довольно подкожный пацаненок, люблю язвить, немного токсичный. Меня ничего не может обидеть, но в тот же момент я могу про какие-то базовые рядовые вещи говорить, присущие всем людям, — и благодаря этому пробить маску человека. Если некрасиво себя ведет, могу осадить его. Изначально название этим и вызвано.
Но “toxic” — это еще и про звучание. Альбом звучит как кислота. Все биты грязные, никакой лирики, почти отсутствует автотюн. Все звучит масштабно. Хорошего злого музла очень мало в России. А я всегда такое обожал, мне нравится басистый голос.
— Кто делает крутое злое музло в России?
— Мне нравится тембр у Скриптонита. У него есть очень злые крутые тречки. Злые треки есть у Фараона. К примеру, “Smart” и “Шипучка” с Тейпом. Mayot круто зло делает, как на “Scum Off The Pot”, нашем совместном релизе. У Облы есть прикольные темные темки.
— Альбом стартует сценой, где вы с парнями врываетесь на радиостанцию, где ставят мягкий хип-хоп. Мне странно такое слышать от представителя Melon Music: “Мелоны” и так должны играть на радио.
— Не, брат, Melon Music нет на радио. У меня ни одного трека нет без “ешки” (“explicit content” — маркер для песен, содержащих ненормативную лексику — прим. The Flow). У меня мат, упоминание способов курения-кручения. Это музон не для детей. Он привлекает их, я понимаю, но это музончик для лиц от 18 до 24-х.
ОН ПОЗВАЛ НА ФИТЫ ПИКУ И THE CHEMODAN CLAN. ПОЧЕМУ ОНИ ВАЖНЫ ДЛЯ SEEMEE
— Твой альбом может понравиться и хейтерам новой школы. Коллеги по Melon Music делают более мелодичный “слаймовый” звук, а ты зовешь на фиты Пику и the Chemodan Clan.
— Пика, Луи, Brick Bazuka — это чуваки, сформировавшие мой стиль. “Toxic” — это про the Chemodan Clan (имитирует тембр Грязного Луи). “Toxic” — это про первые альбомы Пики, то, что было до “Патимейкера”. Подумал, что круто, когда пацан зовет на альбом людей, на которых рос — и ничего, что он младше их почти на 10 лет.
С Пикой меня сконнектил Ванек Lovv66, они в Ростове познакомились. Пика мне кидал респекты после релиза “Magic”, легкого такого, который мы с Yungway записали. Он выкладывал его в сториз, я его поблагодарил, написал: “Бро, ты легенда”.
С Базукой я познакомился в Питере, он пригнал на один из наших движей. Я поблагодарил его, сказал, как много его музло значит для меня. Луи позвал нас на выступление в Москве. Я скинул им демки, сказал: “Залетайте на альбом”. Буквально недельку назад они приехали на наш трэпхаус. У меня в комнате стоит студия, там все и сделали.
— XIII или the Chemodan Clan — что тебе ближе?
— Я выбираю Чемо, потому что лично для меня это детство, становление моего стиля. У XIII есть пара прикольных треков, но фонк — не мое. Респект, что ребята создали такой проект, адаптировались к новой школе.
— Любимый альбом Чемо?
— “Круги под глазами”.
— “12 лет назад” — крутая олдскульная вещь. В ней ты говоришь, что Melon Music — это новый Wu-Tang. Кто из вас тогда ODB?
— ODB? Наверное, я (смеется). Потому что самый безрассудный. Хотя мне всегда Method Man нравился... Давай так: я — Method Man, чуть-чуть брутальный тип, а ODB — это 163Onmyneck.
— Давай тогда устроим тебе проверку: назови всех участников Wu-Tang.
— Интересно! Погнали. RZA, GZA, Masta Killa, Inspectah Deck, U-God, Ghostface Killah — да можно просто поочередно перечислить всех, кто читает в треке “Method Man” (смеется). Еще ODB, Cappadonna… Всех же назвал?
— По-моему, про Raekwon забыл.
— Ой, Raekwon The Chef! Конечно. Вот сейчас смотрю на “клановцев”: кто-то из них после классических групповых альбомов смог раскрыться сольно еще сильнее. А кто-то приостановился, осел. Ты видел, как сейчас Method Man выглядит? Такой живчик! RZA голливудские фильмы снимает.
— У тебя не возникает мысли: “А какими мы будем через 20 лет?”
— Конечно, возникает. Но мы грамотно ко всему этому подойдем. Взять того же Басту. Ему 40 лет — хотел бы я так же в 40 лет себя чувствовать. Мы познакомились недавно на съемках “Музыкального базара”. Мне 25, ему — за сорокет, но не чувствуешь возрастного разрыва. Он здраво общается, мудро мыслит, музло профессиональное. Васе огромный респект.
“ГОЛОДНЫЙ ПЕС” — ГЛАВНЫЙ ХИТ SEEMEE. У ПЕСНИ 20 МЛН СТРИМОВ
— Казалось, ты не самый медийный представитель объединения. Но ты стал автором, возможно, главного хита “Мелонов” — песни “Голодный пес”.
— На ней изначально должен был появиться Telly Grave. Но он что-то тянул, не мог запрыгнуть. Подумал, кто у нас еще из жестких рэперов есть, и вспомнил про Soda Luv. Мы на тот момент с ним уже сделали трек “Рататуй”.
Когда вышел “Голодный пес”, мы с Содой на*** никому не нужны были. Да, трек неплохо зашел, но это было 200 тысяч прослушиваний. Прошло полгода. Soda Luv начал набирать популярность. Мы сняли лайв для Toaster, он стал виральным, набрал 6 млн просмотров. Всем, видимо, было интересно, как мы залетим вживую на такой тречок, где надо низким-низким голосом читать. Видос начал набирать обороты, трек начал набирать обороты, потом у Соды в тиктоке завирусился отрывок из его куплета, где “Soda Luv дал-дал бэйби, дал бэйбиков”. И все — тречок просто пошел на взлет. Мы в нужный момент его поддерживали, пушили.
Сейчас у него около 20 млн прослушиваний. Его успех — результат того, что звезды сошлись. Да и трек объективно хороший, прикольный по психосоматике.
SEEMEE — МОЛОДОЙ ОТЕЦ
— У тебя есть дочь. Ты об этом часто говоришь в треках.
— Потому что она неотъемлемая часть моей жизни. А когда ты транслируешь в песнях именно искренние эмоции, это работает максимально круто. Эмоции, связанные с моей дочкой, имеют много энергии, и когда я ее вкладываю в треки, я считаю, что они закатывают в голову так же мощно, как и я их ощущаю.
Я читаю: “Скидываю дочке бабки, она дома подрастает”. Это же прикольно, все знают, что я молодой батя. Из-за этой строчки становится понятно, что она не рядом со мной.
У нее пятого июня был день рождения. Я ее вижу каждый месяц. В каждый мой приезд она все взрослее и взрослее. Сейчас уже начинает песням подпевать. Вижу в ней полное отражение себя. Характер у нее, по ходу, мой. Стараюсь быть лучше рядом с ней. Ей не соврешь, она все чувствует.
— Какие у вас отношения с ее мамой?
— Мне скинули ссылку на какой-то сайт с моей биографией. Там такая чушь! Написано, что я расстался с женой и сейчас в Питере живу с девушкой Валерией. А ничего, что девушка Валерия — это мать моего ребенка? У нас все хорошо. Мы пятый год вместе.
Я пока в Москве зарабатываю бабки, создаю все условия, чтобы их поскорее сюда перевезти. Думаю, сделать это в сентябре. А дедушка с бабушкой ей пока помогают за ребенком присматривать.
— Ей было сложно тебя отпустить в Москву?
— Конечно. Мы оба страшные ревнивцы. Она работала бортпроводницей в самолетах. Часто летала за границу, могли по месяцу не видеться. Я с ней из-за этого жестко ругался. Мне не хватало ее рядом. Потом я начал уезжать в Москву. Ребенок появился. У нас был разговор, когда я сказал: “Лер, я ничего не умею, кроме рэпа. Мне надо ехать в Москву. Вас я пока взять не могу, потому что не могу вас там содержать”. Было все — ссоры, радости встреч, но такое решение себя оправдало. Лера меня поддерживала всегда, любила. Теперь это дает свои плоды.
— Ты испугался, когда она тебе тест принесла? Или как это было?
— Нет, брат. Она старше меня, ей 27. Мы жили с ней в Питере. И однажды, когда ей было 24, она мне сказала, что хочет ребенка. Я говорю: “Ты сама знаешь, что мне сейчас предстоит бабок заработать. Я только-только собирался лететь в Москву. Ты это понимаешь?” “Да, — говорит, — понимаю. Но хочу ребенка”. Это по любви запланированный бэбик.
— На альбоме есть строчка, где ты говоришь, что не хотел бы, чтоб дочь курила столько же, как ты. Тебя уже это беспокоит?
— Конечно. Это же дрянь вонючая, которая туманит мозг. На меня она тоже не очень хорошо влияет. Человек будет самодостаточным и счастливым только тогда, когда ему не будет нужен никакой допинг. Я понимаю: в клипах все чувачки дымят, но это не есть истина. Это не есть крутость. А только зависимость, которую превратили в моду. Это может привести к плохим вещам.
— Статус молодого отца не повлиял на то, как ты воспринимаешь молодых зрителей на своих концертах?
— У меня же погоняло “Seemee-папа”. Когда мне какая-то 15-летняя п***ючка скидывает в директе свою задницу, я могу ей ответить: “Не делай так больше. Лучше сделай рисунок и привлеки этим внимание”. Если вижу, что малой еле стоит на ногах в клубе, скажу: “Братишка, едь домой”.
КОНФЛИКТ С ИГЛОЙ
— Как тебе дисс Иглы?
— Я уже говорил пацанам, мне кажется, что он просто недалекий человек. Первое и последнее, что я знал об Игле до выхода дисса, — это его фристайл для Fast Food Music. Знаешь, что мне не понравилось? Стоит взрослый чувачок и прям видно, как он пыжится. Хотя фристайл — это же легкая фигня. Несет какую-то чушь неинтересную, но пыжится. Видно, что хочет взять напором. Что он загоняется.
Но он знать не знает, что я за человек и какой Гришаня в реале. Он не знает, что может случиться за плохие слова в адрес его семьи. А просто начинает гнать. Я бы не стал давать ему хайпа и реагировать. Пацаны чего-то куснулись на него. Ну а я всегда за своих пацанов: если надо будет подъехать, я подъеду.
Кто такой Игла — lyrical terrorist из Коннекта
Его дисс — это высад абсолютно не по фактам. Единственный факт: “Ты фитанул с Моргенштерном”. Ну и что, что фитанул? Кого Гриша этим предал? У тебя свое понимание трушности и стрит-кредибилити. Так и живи по ним, братан. Они не должны распространяться на других.
Melon Music — это когда Гриша может залететь на трек Моргенштерна, а я — позвать на альбом Пику и Чемо.
Он хочет хайпа, но нас обвиняет в хайпе. Он этим пытается привлечь интерес к своей персоне, прежде всего, а не доказать, что мы плохие. Так же и 044 Rose, записавший трек с Майотом. Мы ему сказали: “Нет, это выпускать нельзя”, он ответил: “Ладно, не буду”. Проходит год — и он выкладывает этот трек. О Роузе все забыли, он хотел, чтобы Mayot ему ответил.
— Игле надо было за что-то зацепиться. Он зацепился за фит с Моргенштерном.
— Ок, если ты такой андеграундный тип, отрицающий глобализацию и хайп, что ж ты тогда пошел на фристайл FFM? Что ж ты тогда с Джизусом в десна целуешься, хотя у него не то что ногти накрашены, а все лицо разрисовано? Это двойные стандарты. Пацан просто захотел на моих пацанах хайпануть.
— Вы как-то координировались, стоит ли реагировать на эти диссы Иглы?
— Да мы угораем. Сидим дома и такие: “Слышь, там второй дисс вышел. Тоже ***ня, но покруче первого будет”. Написал бы он такой же убедительный трек про улицы, про свою жизнь — это бы больше ему буста дало как эмси и человеку. А на говно изводиться — не моя тема.
Нас ничего не задевает, мы же открытые пацаны. Мы этим и берем. Но из-за этой открытости, нас могут недооценивать, думать, что мы тинейджеры.
— Правильно ли угрожать Игле за такой дисс?
— Угрожать? Скорее предупредить, что может случиться. Если он там уже о таких вещах позволяет себе говорить, за маму и за честь, пытается на людях тебя оскорбить, то я считаю, что можно сказать: “Братиш, посмотрим, как ты мне это в глаза скажешь”. Когда это случится, даю 95%, что этот человек просто *** схавает, будет молчать и в конечном итоге извинится. Правда на нашей стороне. Мы никого не обижали. Не мы посадили это семя раздора. Нам-то похер на него было, а он к нам почему-то неравнодушен. Гришаня, может, в директе его когда-то заигнорил, вот он и расстроился.
— Однажды ты сказал про Melon Music: “Мы хотим запомниться музыкантами, которые продвигали свою тему, свободу”.
— Именно. Свободу мысли, доброту. Я поэтому и говорю, что пацаны зря среагировали на Иглу. Пусть он себе будет. Какой-то типок неравнодушный — ну, прикол. Ты свободен во всех проявлениях, волен говорить, что тебе хочется, но когда ты несешь негативные вибрации, низкую энергию, будь готов получать такую же в ответ. А если несешь добро, любовь, позитив, это приведет к развитию.
— Вы будете брать новых людей в Melon Music?
— Вот буквально на днях взяли нового участника — TonySouljah. Битмейкер из Тюмени, был знаком с Даней, он круто танцует хип-хоп, диджеит, в туры с нами гоняет. Мы как-то подумали: “Тох, не хочешь, мы тебя официально в состав впишем?” Он сказал: “Пацаны, для меня это огромная честь”.
В этом году Melon Music будет везде. Сейчас я взорву, дальше — Ромчик 163, он по скиллу растет сильно, после него — Yungway и Bushido Zho. Я во всех своих пацанах вижу перспективу.
— Ты так говоришь “сейчас я взорву”, будто это уже сбылось.
— Согласен, очень уверенно. Но так или иначе, “TXC” — это новый звучок. Людям нужен драйв. Этот звучок заставляет неуверенного в себе пацана, который надел наушнички по пути в школу, чувствовать себя смелее, ритмичнее, пластичнее. Девочкам понравится этот низкий голос, эта безрассудность. Каждый найдет что-то для себя.
“TXC” покажет мою музыкальность. Он удивит и любителей старого звучка, и любителей нового рэпа. Там есть трек в стиле “Scum Off The Pot”, есть трек в стиле Трэвиса Скотта, есть олдскульный “12 лет назад”. Это стендап на бите. Это мир со своими персонажами. Это фильм о противостоянии свободы и не особо адаптированных к ней типочков, назовем их так.
Самое популярное за неделю
Обсуждаем крупнейший биф за последнее время, конфликт Платины с “ВКонтакте” и новый релиз Toxi$
Так непривычно видеть его в футболке
