FindMyName: "Моя аудитория в США, а вот в Минске меня не узнают — и это расстраивает"

FindMyName — электронный продюсер из Минска.

"Я не знаю, как это — потихоньку набирать популярность. У меня сразу появились слушатели и роялти", — говорит он.

Вы читали немало историй, как музыкант растет и набирает шаг за шагом аудиторию. Здесь сюжет ровно противоположный — что бывает после мгновенного успеха, когда что бы ты не предпринимал, все равно неумолимо теряешь аудиторию и цифры; как не разочароваться в себе и что вообще делать.

FindMyName говорит на редкость честно, так делают не все: "Я иду на поводу аудитории, но я понимаю, что это слабость". И рассуждает про другой путь — это когда идешь наперекор и либо становишься легендой, либо теряешь все — и о том, почему его мало кто выбирает.

Еще он отвечает на пять главных претензий к фонку — какие из них справедливы, а какие безосновательны.

И рассказывает, как работал в скейт-шопе, куда ходил Макс Корж, подсчитывает, за сколько минут написал свой хит и рассуждает о белорусской бережливости. Вспоминает, как опыт брейкданса помогает писать ему фонк (говорит, что "слышит эту музыку не ушами, а телом"), а еще подводит базу под тем, почему постсоветские люди так любят фонк (по схожим причинам, что и постпанк).

— Когда ты в последний раз гуглил свое имя?

— Это было лет 10 назад. Чистый интерес. Меня зовут Валера Мурашко, в VK очень много людей с такими же именем-фамилией. А свой ник FindMyName не гуглил, менеджеры этим занимаются.


— Это я к твоему никнейму подвожу. Он странный, цепляет глаз.

— Когда я малой был и только начинал музыкой заниматься, у меня был никнейм Slang Beatz. Под этим именем я писал хип-хопчик и танцевал хип-хопчик.

Со временем ник мне разонравился. Я стал перебирать другие имена. Когда в EDM ударился, придумал себе имя J.Core, потом был 13 Kicks. Я все не мог определиться, ничего не нравилось. И я решил: “Пусть будет FindMyName! “Найди мое имя”. Какое найдешь, такое найдешь.


— Расскажи вкратце про свой бэкграунд.

— Я полюбил музыку с самого детства. Отец был музыкальный коллекционер, пластинками забиты большие шкафы, он мне прививал вкус и любовь к музыке всех жанров. Со временем я пришел в хип-хоп культуру, начал танцевать. Все как в списке базовых элементов хип-хоп культуры: брейкинг, диджеинг, эмсиинг.

Эмсиинг, рэп читать — мне не очень интересно, будто бы нечего сказать. А диджеинг увлек. Я начал практиковаться, узнал, что такое битмейкинг, начал пробовать себя в такой музыке.

Мои первые биты были вдохновлены тусовкой Lucid Monday. Звучание в духе лейбла Trap Nation, около EDM, около трэпа, жирно-электронный хип-хопчик. Мне лет 12-14 было.

Когда немного подрос, захотелось денежку заработать на музыке. Я начал писать тайп-биты. Решил упростить свою музыку и продавать рэперам. Встал вопрос о том, как это делать — с ютубом понятно, а еще как раз появился тикток. И я там стал показывать разборы тайп-битов, делал ремиксы, странные мэшапы. Тикток начал людям активнее показывать мои ролики. И вот у меня даже первый трек стрельнул — ремикс на Скриптонита в стиле тек-хаус. Он полетел у меня на саундклауде, но, естественно, поскольку это нелегальный ремикс, выкладывать его на стримингах я не мог.

У меня в силу наслушанности и насмотренности было много идей, как развивать аккаунт. И я решил сделать видос с очень актуальным на тот момент жанром фонк. И все неожиданно завирусилось, закрутилось.


— Сейчас фонк уже не очень актуален?

— Думаю, да. Уходит на второй план. Это если мы говорим про базовый фонк-саунд: грязное звучание, прямая жирная бочка. Он уже уходит в массовое музло. Тот же Biicla недавно выпустил альбомчик, и там пара треков с фонкерскими мотивами, Skrillex делал треки с фонкерскими мотивами. Фонк уже идет в массы, на EDM-площадки…


— Если идет в массы, значит, жанр на подъеме, нет?

— Сейчас фонк — это тикток. Какой-нибудь базовый фонкер пишет очередной фонк-трек — и прежней огласки уже нет. Потому что сделано все в базовом звучании. Но когда известный чувак берет фонк и совмещает его с EDM-овским звучанием, он активнее распространяется по тиктоку. Поэтому я думаю, что привычный фонк уже отходит на задний план, а новые жанры, новые эксперименты с фонком будут двигаться вперед.


— Это происходит с любой субкультурой, когда она превращается в мейнстрим и ее идеи присваивают все. А что идет фонку на смену?

— Не задумывался. Я очень люблю хайперхаус. Таких чуваков, как, например, Duskus, Biicla, Camoufly, более мелодичный хаус. Сейчас стараюсь фонк совмещать с таким направлением. Не думаю, что это станет очень популярным, но сам двигаюсь туда.

Что выстрелит после фонка, даже не берусь угадывать. Бразил-фонк каким-то образом влетел в топы из ниоткуда. Музыка фавел, по сути, байле-фанк — очень старая музыка, которую тут никто не слушал — и бамс, она так взлетает в новой интерпретации.

Тот же жанр сигилл-кор или краш-фонк. Был момент, когда казалось, что это будет главной музыкой момента, но, появившись из ниоткуда и недолго прошуршав, она опять всем стала неинтересной.

Быстро жанры рождаются, быстро уходят. И прогнозировать очень тяжело. Кто вообще мог подумать, что фонк будет таким популярным в СНГ?


— Как ты для себя сам объясняешь причины?

— Веселый жанр, довольно простой. Особенно, если брать то, как он изначально звучал. Есть такой блогер Сергей Стилов, дрифтер — он очень сильно популяризировал дрифт-фонк. Когда я был малой, смотрел его видосы, и там впервые услышал эту музыку. Это смотрелось весело: чуваки на “жигах” под ковбеллы катают.

Такие ролики, такой настрой и эстетика — все это близко людям, которые росли в СНГ. Мрачное, грязное звучание, настоящее, живое. Поэтому он и стал таким популярным.



В ТЕМУ: База по фонку: откуда взялся, как менялся, с чего вдруг стал так популярен



— Увидел твой пост в соцсетях: “Сорри, что я не знаю Lxst Cxntury и Kaito Shoma, мой музыкальный вкус испортили Dilla, Onra и Kaytranada”. Что ты имел в виду?

— Просто троллинг. Когда я веду стримы, меня постоянно спрашивают про фонкеров. Само собой, я знаю про Kaito Shoma и земляка Lxst Cxntury, но зачастую спрашивают про фонкеров, чьи имена я вижу впервые. Я же не очень много фонка слушаю. И это была такая шутка, типа, пацаны, я не интересуюсь массовым звучанием, меня воспитывала другая музыка.


— Ты — фонкер, который не слушает фонк?

— Странно звучит, да? Фонкером меня назвали в тиктоке, я электронный музыкант.

В интернете так принято: я залетел с фонком — теперь для всех я фонкер. Ну ок. У меня есть треки, которые вообще не звучат как фонк, но их так все равно называют. Мне от этого ни холодно, ни жарко. Я делаю трек, который мне нравится, — а люди пускай называют это как угодно. Слушатель определяет, кто я.


— А если человек уже четыре года клепает фонк без каких-то творческих прорывов — такое тебя печалит?

— Очень. Иногда за пацанов у меня прям сердце болит. Еще бывают такие ребята, которые уже выстрелили, но не могут написать еще один хит — и у них постепенно угасает аудитория. При этом непонятно, а что не так.

Это все чистое везение, везение в тиктоке. Да, это большая работа. Но успех — это, типа, 30% работы и 70% везения.

Но фонк — это не всегда про бодряк и трэп с прямой бочкой. Есть и очень мелодичные вещи, такие пишет Dvrst. Сейчас он ушел в глитчкор, брейкбит, что-то такое. Если быть честным с самим собой, можно в том же фонке выражать себя так, как чувствуешь.


— Помнишь первый альбом в твоей жизни, который ты гонял на репите?

— Наверное, это System of a Down “Toxicity”. Гонял его на плеере-флешке, мне было лет 8-9. Папа мне поставил. Меня приколола эта музыка своей непредсказуемостью. Возьми тот же “Chop Sue” — там плавное начало, тихое, а потом начинается дичь — и опять плавно откат к размеренному ритму, — и опять дичь. Такие американские горки. Мне всегда нравилось испытывать в музыке такие эмоции.


— Расскажи про отца. Он винил коллекционирует?

— И винил, и диски коллекционировал. Все, что можно было в Беларуси найти в те времена. Иногда ему друзья из-за границы что-то присылали просто на флешках.

У него была какая угодно музыка. От французского хауса, Mr. Oizo и Daft Punk, до J. Dilla и N.W.A. Помню, как он впервые поставил мне альбом Led Zeppelin: песня “Stairway to Heaven” была первым треком, который довел меня до слез.


— А каким был твой первый трек?

— (Смеется) Моя наслушанность сыграла со мной злую шутку — я сразу же замахнулся на очень серьезную вещь. Попытался сделать дабстеп-ремикс Нины Симон “Sinnerman”. Его нет в интернете, но я помню, как он звучит… Интересно, назовем это так (смеется).


— Почему J. Dilla великий?

— Dilla saved my life! Известные музыканты, такие как Канье Уэст, Кендрик Ламар, говорят, что при создании музыки думают, понравилась бы она Джей Дилле или нет. Это человек, который изменил звучание битов. Эти свинг-басы, ударные без квантизации, когда они не привязываются к ритм-сетке и дают более живой грув. То, как он нарезал сэмплы, как мыслил. Как любил музыку. Он изменил все.

Он вживую наигрывал всю перскуссию, ударные партии на своем “акаи”, и не делал квантизацию, то есть ударные были смещены на миллисекунды, благодаря чему все свинговало и жило. Эту технику он, можно сказать, привнес в массы. Плюс его избирательность — он использовал звуки более интересные, свежие.


— Бэкграунд танцора повлиял на то, как ты пишешь музыку?

— Конечно. Первое, что я почувствовал от хип-хопа — это когда бьют ритмы и у меня качает тело. Мне очень понравилось чувствовать музыку не ушами, а телом. Отсюда, по сути, и пошли мои ритмы. Рок-музыка, меня не качает. Я люблю её сесть, послушать. А хип-хопчик, жесткое EDM-музло, где сильные ударные, интенсивные басы…

Я старался писать такую музыку, чтобы меня качнуло. Поначалу я все пробовал — писал то, что пишется. Но когда решил писать музыку всерьез, у меня заметно упростились работы. А еще я большое внимание стал уделять подбору сэмплов. Правильные сэмплы — это залог того, что у тебя получится классный трек.


— Про фонк есть много стереотипов. Я хочу пройтись по нескольким из них, чтобы ты прокомментировал, соответствуют ли они действительности. Первый: фонк — жанр с низким порогом входа, такую музыку просто делать.

— В подобных стереотипах есть и правда, и ложь… Смотря какой фонк! Тот же Dvrst делает технически простой фонк, но в его музон вложен уникальный вайб, его чувства и вкус. Как ты повторишь чужую наслушанность? Это нереально.

Но с другой стороны, да, фонк воспроизвести довольно просто. Пара паттернов, пара видеоразборов “Как сделать трек в стиле фонк” — и его сможет написать каждый. Но реально крутой фонк для меня — это когда заметны вкус и насмотренность автора.

Это очень заметно в треках музыкантов, которые совмещают фонк с EDM-музыкой, где они синтезируют совсем уж странные басы, меняют уровень ударки. Они ускоряют процесс эволюции жанра — и усложняют жанр. Благодаря им уже и не скажешь, что фонк просто звучит. Но базовый фонк — да, это достаточно просто.

Свой главный трек я написал за три минуты. Случайно. Просто для видеоразбора в тиктоке (смеется).


— К нему еще вернемся. Давай продолжим о стереотипах. Стереотип второй: фонк — это жанр не артистов, а хитов.

— В этом тоже есть правда. Много артистов, которые пишут хит и после него не могут удержаться на плаву. Но наряду с ними на сцене есть люди — те самые фонкеры со своим вкусом, — которые делают узнаваемый стилек, преподносят его массам и остаются на плаву.

Фонкеры часто ничего не делают, чтобы повысить собственную узнаваемость. Тикток — это фастфуд, там мало кому интересна личность, которая стоит за творчеством. Речь не только про музыку, про любое творчество на этой платформе. Там рулит единица контента, а не ее автор. Поэтому артисты либо не придают этому значения, либо у них какие-то проблемы с принятием себя, и они не показывают свое лицо.

Я, например, очень люблю истории людей. Когда вижу какого-то чувака, люблю посмотреть, как он пришел к этому, почему он выбрал такой путь. Чтобы понять его музыку. В этом ведь раскрывается творчество, когда видишь путь человека и к чему он пришел. Но это моя страсть, потому что я музыкальный гик. У людей не так много времени — они ездят на работу, им некогда, они просто хотят послушать музыку, посмотреть видео, фотки глянуть. Поэтому не забивают себе голову, что за человек стоит за этим.


— Третий стереотип — это комменты в стиле: “То, что ты и твои коллеги сегодня выдают за фонк, им не является. Фонк — это Raider Klan, Three 6 Mafia, DJ Smokey”. Как ты к таким относишься?

— Когда староверы пишут, что мы какой-то дичью, а не фонком занимаемся, меня это не задевает. Я знаю историю фонка, я гик и я сам с собой честен. Я знаю все эти группы, знаю, как фонк развивался. Есть музыканты, которые не знают истории, но и им, по сути, все равно, потому что это просто комментарии в интернете. Это ни на что не влияет. Даже в плюс: одним комментом больше под видосом.


— Четвертый стереотип: если фонк это ракета, тикток — ее топливо. Жанр так хорошо разлетелся по соцсетям, потому что просто хорошо подходит для быстро сменяемой, агрессивной монтажной нарезки рилcов и челленджей.

— Фонк действительно все так и используют. Но у меня трек набрал больше 10 миллионов стримов чисто на спотике, даже не залетев в тиктоке. В тиктоке его никто не слышал, не было нарезок с ним.

Фонк — это отдельный жанр. Да, он подходит под нарезки в тиктоке, для шортсов, но его с тем же успехом слушают и отдельно. Есть много примеров, когда в тиктоке у треков мало видосов, а на Spotify или Яндекс Музыке — серьезные цифры. А их авторы — уже взрослые самобытные артисты.

Поэтому это стереотип, что фонк — музыка для нарезок в тиктоке. Для нарезок подходит любое музло из тиктока.



В ТЕМУ: Почему мемы и эдиты под фонк так популярны



— Пятый стереотип: фонкеры — это хикканы. У них нет концертов, они живут только стримами, медийность нулевая.

— Это правда. Я встречал мало фонкеров, которые играют свое музло. Хотя есть Kordhell, он выступил на большом фестивале на одной сцене со Skrillex. Он уже букируется как самодостаточный диджей, играющий свою музыку. Я периодически играю у себя в городе.

Все привыкли, что фонкеры зарабатывают только стримингом, что они не вполне артисты. Но все идет к тому, что фонкеры начнут выступать со своими сетами, может, даже читать на свои треки. Будут расти как настоящие артисты. Сейчас это правдивый стереотип, который скоро станет неправдивым.


— Было такое, что ты хочешь делать другую музыку, но аудитория ждет только фонк?

— Много такого было. Эти треки я даже не дропал... У меня есть второй проект, он чисто для саундклауда, его название я не афиширую. Туда я дропаю то, что мне нравится.

Это не очень хорошо, потому что я, по сути, стал зависеть от мнения аудитории. Но сейчас идти наперекор аудитории тяжело. Замкнутый круг: аудитория тебя кормит, денежку потерять не хочется, но треки свои выпускать хочется.

Я решил с этим справляться так: не испытывать слушателей на прочность, но все равно выпускать то, что мне интересно. Я пишу много музыки, много разных идей, и то, что явно не подходит моей аудитории, я дропаю на закрытый акк в саундклауде. Просто для себя и близких послушать. А то, что аудитории может понравиться — на площадки.


— А это не проявление слабости?

— Согласен. Проявление слабости. Но и здравомыслие, рациональность.

Есть масса историй об артистах, которые двигались наперекор всему. У кого-то получилось, кто-то стал легендой, а другие все растеряли. Приходится выбирать…

Приходит время здраво себя оценить, прикинуть, что более реально. Делаешь выбор: рискнуть и либо стать легендой, либо потерять все — или все-таки постепенно расти, уменьшить риски. Но определенно это проявление слабости, я согласен. Мне нужно работать над собой, собрать яйца в кулак и делать то, что мне нравится, иметь смелость показывать это всем.


— Насколько ты тщеславен?

— Пожалуй, на 100%, на миллион. Я стараюсь развиваться так, чтобы нравиться другим людям. Мне хочется достичь, ну, всемирной любви. Звучит жестко, но, да, хочется, чтобы меня любили, чтобы говорили приятные вещи, хвалили мою музыку. Хочется оставить что-то после себя. Быть крутым.

Причины мне известны. Меня недолюбили в детстве, сильно гнобили. Я не получал похвалы. Это при взрослении превратилось в поиск подтверждения своего превосходства.


— Ты сказал: “Гнобили”?

— Есть кейс жестковатый. Он связан с отцом. Были, короче, разные моменты. И они, понятно, на меня и мое будущее сильно повлияли. Я сейчас к этому спокойно отношусь, все проработал. Но понадобилось время, чтобы понять, что это было, из-за чего я ищу одобрения, хочу всем что-то доказать…

Я работал с психотерапевтом. Это было непросто, какое-то время я не мог принять себя. Но сейчас все нормально.


— Ты обратился к специалисту уже после того, как музыкой всерьез занялся?

— Да. Мне лет 20 было тогда. То есть шесть лет назад.

Встречи со специалистом поменяли то, как я смотрю на творчество. Первое время я писал музыку для себя. То, что я выставлял в интернет, было скорее троллингом. Например, я мог сделать резкую бассбустед-вставку в треке, будто скример. И глупо называл треки. У меня на саундклауде есть трек под названием “Лежебока рыжий кот отлежал себе живот” (смеется). Я просто веселился, испытывая при этом какую-то злость, что меня не принимают. Ну как тролли делают.


— Ты старался, но делал вид, что не стараешься, я правильно понял?

— Да, типа того. Меня это все веселило, но когда я это проработал, стал по-другому относиться к творчеству. Захотелось быть не троллем, а честным. Если я хочу сделать веселый трек, я делаю его веселым. Если хочу сделать грустный трек, я делаю грустный. Я стал честнее относиться и к себе, своему творчеству и людям, которым это преподношу.

После этого еще и пришло четкое осознание, что я хочу добиться именно любви от аудитории. Быть ей интересным. И я начал делать такое музло, которое будет интересно и мне, и окружающим. Вот это самое сложное, как мне кажется — попасть и в себя, и в окружающих.


— Большинство твоих слушателей не узнает тебя на улице. При этом у тебя огромные прослушивания: 40 миллионов стримов у главного хита. Что ты из-за этого испытываешь?

— Чувствую себя… Не очень (смеется). Особенно, учитывая, что я из Минска. Это же не большой город, и, к сожалению, в Минске у меня аудитории очень мало. Основная часть, судя по статистике с площадок, — из США. То есть мне даже комментарии в основном из США пишут. Это круто. Но когда я бываю в Минске или за рубежом, меня не узнают, и меня это расстраивает. Потому что, повторюсь, мне хочется быть известным и любимым.

Но я не только пассивно грущу. Сейчас я разбираюсь, как это поменять. Понимаю, что надо развиваться не только на музыкальных площадках по стримам, но еще и быть медийным. Ходить на ютуб-шоу, развивать канал, качать аккаунт в запрещенной сети, телеграм тот же. Давать визуальный контент, который будет ассоциироваться с тобой и запоминаться. Поэтому вместо того, чтобы сидеть расстроенным, я разбираюсь, как с этим работать.


— Хочешь, чтобы набрасывались на улице, как на Макса Коржа?

— Хотелось бы, чтобы все-таки поменьше (смеется). Замечательно отношусь к Максу. Люблю и уважаю, Максим Анатольевич. Я его слушал с детства. Он взрослел, менялся его герой и проблематика песен — и синхронно с этим взрослел я. Он читал о том, что мне понятно и близко. Плюс музыка такая — EDM-овская, рейвовая, танцевальная, жирная. Эти басы электронные, эти завывания фирменные.

Мне посчастливилось с ним пообщаться. Я работал в скейтшопе в доме, где живет Макс Корж. И он к нам часто спускался, потому что любит на сноубордах погонять, на скейте.


— А на чем ты сам гоняешь?

— В лет 14-16 гонял на скейте. Хотел профессионально этим заниматься, трюки базовые выучил, со скейтерами тусовался. Позже меня познакомили с культурой fixed gear. Я купил себе фикс-велосипед. Сделал его трушным — без тормозов. Жду лета, открою сезон.

А пока езжу на автомобиле. У меня BMW F30. М-перформанс, с завода пришла такой.


— Не могу не спросить: хоть раз дрифтил?

— На ней нельзя дрифтить. У нее полный привод, много систем стабилизации. Когда я пытаюсь зайти в занос, она ведет себя так, будто я дурак. Я пытался один раз, зимой, но она мне не дала. Больше не делал так.


— Что в тачке слушаешь?

— У меня гора плейлистов. Все зависит от настроения и того, с кем я еду и куда. В основном в машине играет хаус, много ребят из СНГ-сцены, тот же Fred Again, Skrillex. Очень нравится Tekraw — чувак не очень популярен, но его музло меня жестко качает. Biicla. Тиктоковское музло. Западный рэп. Очень вдохновляет Канье, Кендрик Ламар.


— Отсюда два вопроса. Любимый альбом Канье?

— Больше всего я слушал “Donda”. Очень зацепило, потому что церковное звучание, смешанное с трэп-битами — это что-то новенькое для меня. В СНГ музыканты так не мыслят, это же крамола что-то подобное делать с церковной музыкой. Но самый любимый альбом — это “Yeezus”. Непонятные электронные биты, все ломаное и хаотичное, очень необычно.


— Биф Кендрика и Дрейка. Кто победил?

— Если честно, не слежу. Видел, что обе стороны какие-то выпады делали, но мне как-то все равно.


— “Show Me Your Back”, твой самый узнаваемый хит. Какова история его создания?

— Это время, когда я раскачивал свой тикток, писал тайп-биты. Для меня оно было очень тяжелым, депрессивным. Меня уволили с работы. Я курьерил, это очень изматывало. В какой-то момент у меня сломалась тачка. Моя девушка ходила на работу и, по сути, содержала меня. И в такой атмосфере я пытался продавать биты, искал деньги, чтобы починить машину, генерировал какие-то идеи для видео.

В один из таких грустных вечеров я был под пивазосом, пьян. Я такой: “Есть жанр фонк, надо попробовать сделать". Я сажусь, делаю буквально за три минуты этот бит, мы его снимаем в тикток, показываем — и… Ничего не происходит.

Я никакого значения этому не придал. Случилось как случилось. Залил эту демку к себе в телегу, — а у меня тогда уже были треки, которые на саундклауде стреляли, и какая-то база подписчиков была.

Я залил “Show Me Your Back” туда — и на протяжение недели несколько раз в разных аккаунтах натыкался на видосы с ним. Причем у чуваков, которые с этим звуком набирали десятки миллионов просмотров. Я не понимал, как это у них получается.





А я же еще не понимал, как это монетизировать. Просто порадовался, что это набирает просмотры. Пока трек взлетал в тиктоке, его у меня кто-то ворует в телеге, и заливает на площадки. Было два никнейма у воров — Phonk Sniper и KordNell. У них мгновенно пошли прослушивания.

Я все еще не верил, что это возможно как-то монетизировать: “Блин, ну неприятно, что поделать”. А моя девушка сразу загорелась: “Че за хуйня происходит! Надо с этим бороться!” Она начинает всем писать в комментарии, как на самом деле называется этот трек и кто его автор. Просто сутками сидела и строчила тысячи комментов, после чего начался резонанс. На меня начали жестко подписываться во всех соцсетях, в комментариях началась война на тему того, чей это трек. Первым лейблом, который мне написал, стал Black 17, специализирующийся на фонке. Они пишут: “Видели вот этот и этот трек, пишут, что его создатель — ты. У тебя есть стемы проекта?” Я предоставил всю инфу, они говорят: “Давай заливать на площадки”.

Мы заливаем его — и он сразу начинает лететь в Америке. Жестко летит. За первый месяц — три ляма прослушиваний на спотифае. Проходит месяца четыре, волна начала спадать — и тут кто-то делает эдит, в котором звучит фраза: “Привет, это Дора, я есть в спотифай, а ты?” — и он начинает опять лететь, теперь еще и на территории СНГ.

Я очень благодарен этому треку. Несмотря на то, что я написал его всего за три минуты, видимо, это были самые честные три минуты в моей жизни. Когда я все свои эмоции, все, что в моей жизни происходило, я вкинул в этот трек — и, может быть, именно поэтому все так получилось.


— А ты понимаешь, почему он смешной, этот мем про “Привет, это Дора”?

— Скорее нет. Смешно от того, что я не понимаю, что происходит. Просто трек какой-то на фоне и фраза: “Привет, это Дора, я есть в Spotify, а ты?”. Какой-то абсурд. Это как, условно, как видосы Optimus Gang. Моментами непонятно, но смешно.


— Твоя цитата: “Есть страх, что второго хита не будет. Не сплю из-за этого по ночам”. Расскажи, как хит давит на автора.

— Первым моим треком, появившимся на площадках, стал как раз “Show Me Your Back”. Это не считая продюсерства, когда я писал биты для локальных рэперов.

Я начал с двух миллионов слушателей в месяц на спотифае, поэтому не знаю, что такое расти постепенно. Просто не понимаю. У меня сразу были такие цифры. Роялти сразу начали приходить. Я вижу все это и понимаю, что это хит.

И когда ты продолжаешь работать точно так же, но видишь, как у тебя уже не два миллиона слушателей, а полтора, потом — миллион, потом — 900 тысяч… Ты не набираешь маленькими шажками по тысяче-полторы в день, а теряешь по 500 тысяч, по миллиону. И тебе кажется, что все пропало. Все уходит. Уменьшаются прослушивания, уменьшаются роялти. Приходит понимание, что этот хит дает почву под ногами, возможность не переживать, как прежде, за свое будущее. Песня кормит. Но появляется страх, что такое больше не повторится. Что ты вернешься на старую работу, что закончится музыкальная карьера.


— Мне в этом видится большая драма. Когда ты добился успеха, но он же начинает работать против тебя.

— Это очень часто деморализует. Когда садишься писать трек, ты уже хочешь, чтобы получился хит. И ты стараешься написать хит. Так убивается творчество.

Ты пытаешься понравиться, воспроизвести какие-то ходы, ты уже не думаешь над идеей. Ты берешь то, что уже когда-то стреляло, и пытаешься повторить. А это уже не будет хитом. Ты сам это осознаешь — и из-за этого еще больше страгглы. Это очень грузит.


— Это все еще болезненная тема для тебя?

— Периодами. Когда я нахожу какое-то вдохновение, пробую что-то новое для себя, я не рассчитываю написать хит. Я просто кайфую. Но когда бывает… Даже не выгорание, а просто период, когда куча идей сменяется спадом... Именно в эти периоды я начинаю переживать, что больше никогда не напишу ничего хорошего. Воркфлоу падает катастрофически. Я пытаюсь работать, но не получается.

Когда я на подъеме, за час могу написать интересную демку, которую потом можно добивать. За день я могу сделать 8-10 демок. А в подавленном состоянии я 8-10 часов выдавливаю один трек, но и он не получается. Я его сношу. День в мусорку.

Вместо этого можно было поиграть в приставку, сгонять на улицу, отдохнуть. А ты сидишь и загоняешься. Ну не ты, а я (смеется). Сижу и загоняюсь из-за хита…


— Любимый трек твоей девушки из тех, что ты написал?

— Ей нравятся очень старые треки, которые есть на саундклауде. Помню, у меня был трек “Скребут кошки”, драм-н-бейс жесткий, jump-up. Ей очень нравился.

Из того, что я сейчас пишу, ей понравился трек “Stuck”. Это такой мэшап или кавер на старую рэп-группу Mobb Deep с сэмплом из трека “Shook Ones Pt. 2”. Я этот сэмпл под себя перебил.

На второй аккаунт когда-то еще сделал ремикс на Billie Eilish, даже мне самому он нравится. Езжу иногда под него, вайбую.


— Если в процентном соотношении говорить, сколько приносит трек “Show Me Your Back” относительно остального твоего каталога?

— Процентов 70. 30% — все остальные треки моего каталога.


— Про какие суммы речь, если не секрет?

— У меня контракт, просили не разглашать. Могу сказать, что на деньги с этого трека смог BMW купить. Это все. Я — истинный белорус. К деньгам отношусь бережливо. Не транжирю, откладываю все, что есть. Совершая большие покупки, я думаю, точно ли оно мне нужно. Машина была самой серьезной покупкой за это время. Остальное — это хороший рабочий ноутбук, обновил мониторы. Хотя почему-то продолжаю работать на старых колонках (смеется). Музыкальная оборудка: контроллер взял, синтезатор Arturia MicroFreak. Шмотки, очень люблю кроссовки.

Я приверженец простой стритвир-моды, не Gucci и Balenciaga. Люблю отечественные бренды: Issaya, Viceseason, Gleb Kostin Solutions.


— Какая самая редкая пара у тебя?

— Это Nike P6000. В районе 500 евро стоили, кажется. Покупал в Таиланде. Это коллаборация с местным художником. Про них ничего нельзя нагуглить, только по бирке с серийным номером. Надеюсь, что это не паль (смеется). Покупалось в официальном магазине Nike.


— Три совета для молодых музыкантов.

— Сейчас подумаем… Первый и главный: быть честным с самим собой. Второй: не стремитесь заработать на музыке. Правда, это сложно. И третий: следите за здоровьем (смеется). Это не только для музыкантов совет. Как только я чисто музыкой стал заниматься, возникли проблемки со здоровьем. И я начал заниматься спортом, ухаживать за собой.