the Chemodan: "Я — как футбольный фанат. У меня есть семья и работа, а на стороне я хожу машу кулаками"

Есть такое правило: интервью, в которых артист раскрывается с новой для читателя-слушателя стороны, предварять зазывающей формулировкой типа "таким вы его еще не знали". Но она сегодня выглядит как-то неуместно.

Человек, изменивший наше представление о том, как может звучать "немелодичный" андеграунд-рэп на русском, много лет отказывался от любых контактов с прессой. Единственным способом составить о Грязном Луи хоть какое-то представление были его песни — манифесты ощетинившегося интеллектуала-нигилиста, разочаровавшегося в происходящем вокруг, но готового всадить свёрла в череп любому, кто даст повод. Это одна сторона Луи. А есть и другая — и нам кажется, массивное интервью, которое сегодня выходит на The Flow, действительно поможет её увидеть.


Это твое первое интервью?

Было одно в Минске лет 7 назад. Но там всё на камеру снимали, несколько сумбурно получилось. Я не люблю так фристайлом отвечать. Надо быстро ответы формулировать — а это не всегда получается.


Этим и был вызван твой отказ от контактов с прессой все эти годы?

Никогда не считал это интересным. Знаешь, иногда можно дать интервью — и что-то выдирается из контекста, редактируется. Потом на выходе получаешь не совсем то, чего хотел. Может быть, тот, кто берет интервью, не захочет париться вычиткой, редактурой, и выставит тебя в плохом свете.


Как думаешь, исходя из отказа общаться с прессой и минимума информации, доступной о тебе в сети, каким тебя представляет слушатель?

Наверное, он меня не совсем правильно видит. Сам понимаешь, сколько лет уже прошло с самых первых моих релизов, тех же “Обломался мусор” или “Овечка для секса”. Кое-кто не отдает себе отчет, что я уже совсем другой. Мне, на секундочку, без пары лет тридцать. У меня семья и ребенок. Сейчас приоритеты в корне изменились. Публика, надеюсь, это замечает в моих песнях. Будет замечать.


Расскажи о воспеваемом тобою городе Петрозаводске. Судя по твоим песням, место не самое веселое.

На самом деле, достаточно веселое. Не так уж мы удалены от Санкт-Петербурга, 400 километров всего. Севернее нас — Мурманск, это незамерзающий порт. В студенческие годы с пацанами спокойно гоняли на машине в Питер поклубиться. Молодежь у нас достаточно продвинутая, все следят за тенденциями в моде, в музыке. Близость Питера сказывается: те же магазины, те же бутики, тот же говор.


Город был таким же, когда ты сюда переехал?

Сейчас стало лучше, конечно. Освещения добавили культурным объектам, как-то всё красочнее и цивильнее стало.


Может, тебе так кажется, потому что твое окружение изменилось?

Да потому что страна меняется. Все меняется. Некоторые вещи становятся неактуальными. В Петрозаводске я и сейчас живу. Всё, что связано с проектом the Chemodan, писалось здесь. Переехал я сюда в 2004 году из Беломорска. Замечательный город, провел там 17 лет.


У тебя на новом альбоме есть цитата: “Мой район — это когда кто-то где-то кого-то душит”. Это ты утрируешь?

Я живу в спальном районе, далеко не центр. Brick Bazuka — на соседнем. Мы граничим нашими гетто. Я могу его дом из окна увидеть. Здесь живем, здесь семьи наши.


Так вот, “кто-то где-то кого-то душит”. Безопасно ли жить там с семьями?

Слушай, так а где сейчас безопасно? Может, где-нибудь в Лондоне. Поэтому у нас не оставляют открытыми двери. Жильцы на первых этажах ставят решетки на окна. У нас, например, рядышком граница с Финляндией. Мы периодически туда ездим, там много петрозаводчан живет. Все — в одноэтажных домах, никаких тебе решеток, всегда под ковриком хранится ключ. Мы приезжаем к друзьям, их нет дома, спокойно достаем ключ, заходим. Совершенно другое отношение. Говорят, если воруют, то только заезжие из Прибалтики.


Ты говоришь, что страна меняется. Но с другой стороны, если хранить ключ под ковриком у нас, то очень быстро дом по кирпичам разнесут.

Меняется, но не так быстро. У нас страна больше, поэтому за ней тяжелее следить. Будь она поменьше, легко было бы достичь совершенства дорог. Глава государства мог бы в любой момент сесть в машину и проехать удостовериться в качестве покрытия. Чем больше страна, тем сложнее управлять. Тем больше в ней бардак.


Замечаешь ли к себе особое отношение в Петрозаводске? Как рэп-героя воспринимают?

Очень часто подходят в торговых центрах, просят сфотографироваться. В самых неожиданных местах. Фотосессии в туалетах нередки, да. Когда я с семьей гуляю, меня это смущает. А так, фоткаюсь с удовольствием, “селфачки” там, не проблема.





Почему именно в этом городе появилась такая интересная рэп-коалиция?

У нас было супер рэп-движение! В начале двухтысячных годов — PTZ Flava, Military Clan. Илюха Vanich (Илья Покровский — рэпер, участник петрозаводского формирования Military Clan. — прим. The Flow) очень сильно повлиял на развитие формации, и на меня в частности. Еще до переезда сюда я слышал их музыку, прокачался от того, как круто могут валить чуваки из моей республики. Я подумал, что у меня не хуже получится. Думаю, именно эти люди повлияли на то, что я вообще начал заниматься музыкой.

Сейчас хип-хоп движение не такое сильное, перестали появляться новые артисты, которых не стыдно включить кому-то из других городов. Проводятся баттлы, локальный аналог “Версуса” есть. Но нет уже пацанов в Rocawear, которые ошивались возле торговых центров. По 15 человек в дюрагах, бейсболках, с блингами, бывало.


А ты сам таким был?

Я старался быть серой вороной, где-то между. Бесконфликтно люди во всех этих рэперских обвесах в начале нулевых, конечно, существовать в спальных районах не могли. Стычки случались. Но потом рэперов стало прямо очень много. В городе было два района, где вообще одни рэперы жили. Я старался очень жестко в этих хип-хоп кругах не тусоваться, мы своей тусой отдельно двигались всегда. Всегда была гопота, по домам гопота начала расходиться где-то в 2007-м. Все стали стараться причислять себя к рэперам, к эмо, кто качаться стал ходить. Стало немодно бухать полторашки до шести утра. Сейчас стало более безопасно. Думаю, можно спокойно надеть дюрагу и красные мокасины и по центру города пройтись — никто не тронет, и воспринимать как человека с другой планеты тоже не будут.


Вы же с Brick Bazuka чуть ли не с первого класса вместе учились, так?

Нет, мы учились в разных школах. Мы в одной секции баскетбольной занимались, в одной команде играли. Там же и познакомились. В Птз я переехал раньше на пару лет, потом уже и он подтянулся. Он продолжал там что-то делать, потом мы стали вместе уже писать музыку. Получается, лет с пятнадцати знакомы.


Как молодежь знакомилась с рэпом в те годы?

Ключевым фактором была близость к границе с Финляндией. Привозили кучу финского рэпа, тонны кассет и дисков. Финский и французский рэп, я считаю, очень повлиял на старый петрозаводский. Очень продвинутая молодежь была уже тогда. Сейчас я удивляюсь, что большинство молодых слушает только русский рэп. Говорят: “Нахер мне американский? Я не понимаю, что там поют”. У нас люди врубались, что нужно изначально равняться на законодателей моды, а не ее последователей. Я тоже согласен, что нужно слушать отцов. Мне если включишь, я всегда слышу, когда американский негр читает, а когда стелет негр английский. Считаю, что по флоу до сих пор американцев не одолеть никому. С начала двухтысячных я плотно слушал Mobb Deep, банальных Wu-Tang, очень ценил Group Home. В основном, Нью-Йорк. Из Лос-Анджелеса — разве только Cypress Hill и тусовку Dilated Peoples. Немелодичный рэп.


Я читал в сети, что идея нацепить противогаз, ставший впоследствии для группы центральным элементом стиля, тебе пришла абсолютно спонтанно.

Сам образ возник на ровном месте, да. Из чего было слепили. Даже название придумали так же: “Чё, как назовем? Давай “Мебель”! Не, давай “Чемодан”. А чего, “Чемодан”, прикольно!” Со смыслом, типа, что же скрыто в чемодане? Некая вуаль. Мне понравилось еще созвучие, такое слово может произнести человек любой национальности. Мы просто добавили артикль “the” и стали писать название латинскими буквами, чтобы оно было понятно в любой точке мира. В противогазе частенько выходил на сцену. Читать в нем, конечно, не имеет смысла никакого.


Слышал такую версию, что стилистику постапокалиптическую ты утянул у вышедшей как раз в те годы игры “S.T.A.L.K.E.R”.

Да не, это изначально был Базукин противогаз. Я его взял на нашу первую фотосессию. Если не ошибаюсь, я даже кроссовки у него стрельнул тогда.


А зачем было прятать лицо?

Хотелось тайны. Запустить интригу. Надоела эта банальщина с засветом лиц, желание попасть на обложки всяких там “Афиш”.

Сейчас в Петрозаводске нас знают все. А в других городах до сих пор встречаются люди, которые нет-нет да скажут: “О, это ты, да? Я думал, ты пониже” (смеется). Был один очень интересный случай, когда ко мне подошли и спросили: “Братан, а это случайно, не ты — Brick Bazuka?”. “Нет, — говорю, — братан, не я”. Он только начинает уходить, а потом такой разворачивается: “Блин, а похож!”. Вот это было мясо.


Готовясь к интервью, переслушал твои ранние альбомы и выписал пару цитат. Вот из диска “Не сегодня” строчка: “Звонили с универа, исключением грозят”. Так и было?

Конечно, было. И не раз. За неуспеваемость. Если бы не прогуливал, лучше бы ориентировался в материале. Даже был случай, когда я переводился в другую группу, чтобы продолжить обучение. Но я закончил нормально, у меня педагогическое образование.

Когда там вышел тот альбом, в 2008-м? На тот момент образ этого парня, от которого исходит рэп, это реальный я. Я так себя чувствовал, всё это меня окружало.


Да? А вот на этом же альбоме есть страшноватая фраза: “Мои друзья подсадят тебя на героин”.

Слушай, ну вот именно это, скорее, часть образа. Ни на какой героин мои друзья тебя не подсадят.





Записав второй альбом, ты ушел в армию, служил в десантных войсках. С какими эмоциями сейчас вспоминаешь о службе?

С гордостью великой. Очень рад я, что отслужил и попал именно в воздушно-десантные войска. Страшновато было первые две недели. То есть, первую неделю ты не можешь сходить в туалет вообще, потому что пребываешь в состоянии шока, и не ешь. Но человек же тварь такая, ко всему привыкает, и втягиваешься достаточно быстро. К режиму привыкаешь, чувствуешь себя в своей тарелке. ВДВ — это такая служба, где особо не лежишь, не подметаешь часть. Там настраивают тебя на боевой лад: “Да, воевать! Да, убивать!”. Нам когда сказали про первые прыжки с парашютом, мы скакали от радости. Никто, знаешь, не испугался высоты или риска, все орали, били в грудь: “Да, наконец-то! Ща все огребут, сучары!”, вот так. Очень серьезная подготовка. В волю стреляли, патронами каску наполняли с горкой. Не жалели боеприпасов на подготовку солдат. У меня специальность — наводчик-оператор боевой машины десанта. Это тот, кто сидит в башне танка. Если копали окопы, то я копал окоп под танк.

Армия воспитывает человека, учит ответственности за себя и близких. Стал их больше ценить. Не помню, чтобы я хоть раз после этого смог повысить голос на мать. Уверенней стал себя вести.


С Рем Диггой вы именно на почве службы в ВДВ сдружились?

Нет, там была другая удивительная история. В армии на телефоне мне показали видео, где какой-то десантник очень смешные монологи рассказывает. На видео было видно, что он тоже находятся в полях, на учениях. Точно так же и мы полгода были в полях. И он там дико прикольно базарит типа: “Ребята, у меня БМД. На самом деле, — БТР-Д. Это точно такая, только без пушки. Так что меня на ней въебут, если что”. Мы очень угорали с парнями, был хит. И уже когда я вернулся из армии, я узнал, что это, оказывается, Рем Дигга. Ромыч! То есть, у меня было его видео на телефоне, и тем не менее, я не знал, что это Рем Дигга. А еще до армии я заслушал альбом его группы Суисайд "Брутальная тематика", очень впечатлило звучание. Познакомились мы уже после этого, списались во Вконтакте, обменялись комплиментами банальными. Потом пересеклись, Ромыч — очень позитивный и рассудительный чел. Мне он крайне симпатичен и как музыкант, и как человек. С удовольствием делаю с ним треки, поскольку знаю, что он всегда напишет нечто интересное.


Пока ты был в армии, второй альбом the Chemodan “Минздрав предупреждал” выходит на лейбле ЦАО. Это произошло при содействии упоминаемого тобой Vanich'а, верно?

За месяца три он был написан и записан. Альбом Vanich'у я отдал буквально за две недели до ухода в армию, и попросил: “Будет возможность выпустить его на диске — выпускай! В противном случае, просто лей в интернет”. Отслужив месяцев 7, я созвонился с Ильей. Он мне говорит: “Братан, тут вообще мясо. Обложки тут тебе рисуют, дизайн делает Заги Бок”. Я в шоке: “Какие еще обложки?! Да мы первую вообще сами делали!”. Удается мне выбраться в город в увольнительную. Захожу в первое же интернет-кафе, начинаю вводить ссылки, которые мне Vanich скинул. Нахожу обложку, видеообращение Слима, где тот рекомендует наш альбом. Я искренне обрадовался такому повороту.


Жизнь после этого изменилась?

У нас произошел первый концерт на выезде. Это была Москва, презентация “Минздрава”. В Петрозаводске в то время на наши концерты уже ходили стабильно по 300-400 человек.


В альбоме “Кое-кто умер” есть цитата: “Я просил не ценить меня при жизни”. Известность приносила тебе дискомфорт?

Говорят, это присуще гениям, когда их при жизни игнорируют. Я такой строкой просто хотел подчеркнуть причастность к ним. В рэпе так принято. Таковым я себя не считаю. Молодость это всё, дерзость.

Известность — это то, к чему мы все эти годы стремились. А иначе зачем это всё? Мы мечтали, чтобы широкие массы услышали наши треки. Речь даже не о деньгах, а о желании быть услышанными.

Я начал делать рэп, потому что мне не нравился тот рэп, который делали в России. Были единицы, типа Касты, которые застелили в начале 2000-х, а остальные… Я не понимал! Ну вот есть же Mobb Deep, Onyx — почему наши так не ебашат? Зачем вот эти Фактор-2 и прочая херня? Я просто начал делать музыку, которая бы мне нравилась. Получилось, что она понравилась еще нескольким тысячам человек в России. Никто от этого не застрахован.


Кто помогал на первых порах, помимо Vanich'а?

Майк Крюгер помогал, с которым мы и придумали the Chemodan. Но он всегда писал очень немного. Бывали даже случаи, когда мы на баттлах участвовали командой Chemodan, но треки записывал только я один. Как-то пытался изменять голос, записывая другой куплет, чтобы казалось, что мы вдвоем читаем. При этом, многие баттлы выигрывали. Помогал Sony Money — записывать и сводить. Первые альбомы вообще писались у меня дома. На первых порах — просто в комнате, потом уже соорудили с Базукой будку деревянную, микрофон там поставили, поролоном обшили. Я тебе больше скажу: только альбом “Абсурд и аллегория” записан целиком на студии. Обычно писалось всё на квартирах, причем, разных.


А помнишь первый концерт, когда почувствовал себя звездой?

На первом выезде в Москву это и случилось. Это был клуб Ikra, собралось человек 300. Мы не знали, как нас примут. Очень много ругались со сцены, между треками звучала деревенская матершина. Но восприняли отлично нас, толпа качала. Очень большой прилив сил я ощутил тогда. Прям захлестнуло меня, хотелось писать, не переставая, участвовать в трех баттлах одновременно.


Герои твоих песен — это люди, живущие по своему кодексу, но не по закону. Они не признают институт церкви. Не сказать, что поддерживают действующую власть. Это всё применимо к контингенту, который ходит к тебе на концерты?

Думаю, что да. А к священнослужителям у меня такое отношение, потому что эти люди по-своему трактуют законы. Буквально месяц назад у нас в городе произошел резонансный случай, когда священник сел за руль “Шкоды” пьяным и сбил женщину насмерть. Его вроде как лишили сана. Представитель церкви в состоянии алкогольного опьянения — офигенно, да? И это не единичный случай. Знаешь, вот на примере Ивана Охлобыстина, если говорить о церкви, туда идут люди замаливать свои грехи. Бывшие бандиты. Может, даже уголовники. Наркоманы какие-нибудь. Среди них, думаю, не все забывают свои корни. Кто-то, может, и перевоспитывается, а есть и те, кто свои цели преследует — денежные, в том числе. Такие рано или поздно оступаются и наступают на грабли.


Как раз с альбома “Gnoy” выписал цитату об этом: “Пьяный в рясе с бородой мужчина трясёт средним пальцем из окна чёрной машины. Осознание тех поражено местами, что куполам с крестами перечить не станут”.

Много из того, о чем я читал, сбывалось. В последнее время я даже боюсь смелые высказывания делать. Раньше я читал о смерти, не боясь. Вот в “Запахе урбана” я зачитал: “Отделался лёгким испугом и лёгким”. Буквально через полгода попадаю в больницу с различными подозрениями. Лёгкие просмотрели, но в итоге ничего не нашли. Меня обследовали полтора месяца в Петрозаводске, Санкт-Петербурге и Москве. Засовывали трубки, мучали по-всякому. И вот в Москве мне просто сказали: “Да вы здоровы, молодой человек”. В Петрозаводске прогнозировали, — тьфу-тьфу-тьфу, — чуть ли не рак. “Я кровью плююсь, — говорю, — чё за нафиг?” А в Москве просто такие: “Там сосудик какой-то лопнул, сгусток крови вышел — и всё”. Да много чего сбывалось. Про воздух, например, за который мы скоро будем платить. В некоторых странах это уже практикуется.





Ты говоришь, что на концертах попадались люди, похожие в чем-то на героев твоих песен. А были случаи, когда такие в гримёрку ломились?

Мы, как правило, очень быстро такие попытки ломиться на сцену или в гримерку пресекаем.


Лично?

А зачем звать охрану, если можно уладить всё на месте быстренько (смеется)? Мы вон с Базукой персонально решаем эти вопросы. Бывает, кто-то вылазит бухим на сцену и начинает вести себя неуважительно, или нам кажется, что он ведет себя неуважительно. Тогда в стиле Экшена Бронсона приходится отправлять чуваков полетать со сцены.


Расскажи о влиянии Паши Техника на твою раннюю музыку. Помню, ты упоминал его в какой-то песне.

Да, в “Стране мудаков”. Мы не были знакомы, мне нравилось его творчество. Вот взять его трек “Семена”, отличный же! “Йоу, сука, закопай меня глубже. Будет проще. Закопай меня глубже. Мне похуй. Закопай меня глубже”. Супер-песни! Очень мне нравилась эта молодость, борзость. Потом как-то заобщались в Москве с Твёрдым Микки, я узнал, что Паша сидит у нас в Петрозаводске на “девяточке”, на тюрьме. Сразу взял данные, адрес. Мы поехали закинули передачку, уважили. Потом, помню, прихожу с универа — а у меня письмо в почтовом ящике от Паши с колонии. Он тоже писал, что очень рад получить “подогрев” в месте, где у него никаких родных и знакомых быть не могло.

Лично познакомились мы недавно, буквально несколько месяцев назад в Москве. Всё никак не могли пересечься. Паша — очень весёлый чел. Без всякого там доставания хуёв и странных выходок. Пообщались с ним в гримерке, побухали. А потом вышли на сцену и сделали настоящее шоу, толпа совсем не ожидала его увидеть.


Расскажи о Гуфе. Было время, он плотно поддерживал the Chemodan, писал о тебе в твиттере, рекомендовал.

Нас познакомил Марк (концертный директор — прим. The Flow), когда мы в Москву приехали. Обменялись комплиментами, потусовались вместе. Так особо ничего не делали.


Что произошло потом?

А что-то произошло потом (смеется)?


В интервью The Flow он говорил, что не видит благодарности от артистов, которым помогал раньше, упоминал ваш лейбл Wudack Production. Далее его цитата: “Они говорят: “Лёха, мы потом позовём тебя к нам на альбом”. Да я хуй клал на ваш альбом, просто обидно”.

Может быть, он пересмотрел свое отношение к группе. Или мы не сделали чего-то, что он от нас ожидал. Видимо, он ждал, что мы запишем совместный трек. Но мы изначально решили не выезжать на его имени. Многие интернет-сообщества это восприняли бы именно так. Легко могу представить, как на The Flow стали бы говорить: “У них ничего общего, просто Луи захотел завоевать фанов Гуфа”.


Сейчас ты состоишь на лейбле Каспийского Груза, который носит название NVN.

Это не лейбл, это букинг-агентство. Они занимаются исключительно нашими концертами, не влияя или финансируя клипы. Никто не говорит, о чем нам читать в песнях. А, ну еще на iTunes они наши треки выкладывают.


Как сам оцениваешь пройденный от “Не сегодня” до “Абсурда и аллегории” путь? Стал ли относиться к написанию песен иначе?

Основной целью было написать альбом не однообразный и монотонный, в чем нас обвиняли на протяжении всех предыдущих альбомов, мы просто собрались вместе с битмейкером FD Vadim и подобрали биты, которые не выходили бы жестко за рамки, но с разным темпом и звучанием. А альбом, естественно, более взрослый, чем все предыдущие. Ничего общего с “Овечкой для секса” нет вообще. Ладно, не то, чтобы ничего вообще, но мало. В нем меньше слов, за которые мне было бы стыдно.


А часто бывает стыдно?

Бывало пару раз (смеется). Ну, за всякие фразы типа: “Моя подруга тоже ждет звонка, пусть далеко не хороша, но хороша издалека”. На самом деле, я очень люблю свою жену, и эта фраза вообще не про нее и написана задолго до нее. Но когда человек тебя встречает в супермаркете, он же не задумывается, что некоторые песни были написаны 10 лет назад. Он думает, что ты такой же. Я уже взрослый человек, у меня ребенок подрастает, а меня до сих пор некоторые воспринимают все тем же подъездным парнем.


Ты себя каким воспринимаешь?

Я как футбольный фанат: у них есть нормальная жизнь, с семьей, обычной работой, а на стороне они ходят и машут кулаками. Только мы машем мечами-языками.





Есть мнение, что после всплеска популярности the Chemodan в начале десятых, концертная активность стала спадать, а поиски нового звука на альбоме “Абсурд и аллегория” — это шаг вынужденный. Так ли это?

Это шаг вынужденный, но не потому что начала спадать активность, а потому что сейчас такое время, когда тяжело удивить, тяжело показать что-то новое. Есть удачные попытки, есть неудачные. Например, Oxxxymiron мне не нравится, потому что он свои мысли выражает слишком эмоционально, слишком истерит. Видно, что ему это нелегко даётся. Люди, которые 10 лет занимаются рэпом, должны быть более спокойными. Нас ругают за монотонную читку, но я считаю, что монотонный рэпчик, не знаю, как сказать… Он с яйцами, короче (смеется).


На новом альбоме есть песня “Масон”, посвященная представителю власти, который ходит меж могил людей, в чьей смерти он повинен. О ком она?

О ком угодно. Хотите — Путин, хотите — Обама. Сейчас просто очень модна тема теорий заговоров, масоны, иллюминаты. Эти люди — реально законодатели мод, законодатели всего. Мы хаваем всё, что они дают. Они диктуют нам курс за баррель нефти, нефть дешевеет во всем мире, а хуже только нам. Как только начался конфликт с Турцией, сразу пропали фрукты и ткани. Как страна размером с Тверь может снабжать фруктами и тканями весь мир, в том числе и Россию. А такая огромная страна, как наша, всё только покупает и ничего не производит. Изначально просто неправильно была построена политика. И за это расплачиваемся мы.


Так а где, возвращаясь к началу нашего разговора, страна становится лучше?

Хорошее государство — это там, где люди чувствуют себя в безопасности. В Африке, где ты выходишь из своего шалаша — и пуля шальная тебя валит замертво или психи с автоматами и верхом на носорогах твоего ребенка сбивают — вот это плохое государство. У нас государство в последнее время даже слишком увлекается обеспечением безопасности, некоторым людям это даже не на пользу идёт. Сейчас, в любом случае, лучше, чем 15 лет назад. Безопаснее, чем в 90-х.


Цитата из альбома: “Тут кулаков сила, сила слова и абзаца”. Когда ты в последний раз дрался?

Ну ты, конечно, вовремя спросил! (смеется) По воле случая, где-то раз в год происходит стычка с моим участием. Иногда, к сожалению, приходится доказывать свою правоту не только словами. Но это в очень крайних случаях. Обычно я пытаюсь урегулировать конфликт более демократичным способом, поговорить, успокоиться.

Был недавно случай, человечек накосячил, начал кидаться словами, мол, всех нас уничтожит. Пришлось доказать, что это не так.


На альбоме “Абсурд и аллегория” много внимания уделено теме военного конфликта на востоке Украины. В песне “Список насилия” есть такая строчка: “Устали от шуток про сало? Ребята, какая муха вас покусала?”. Тебе не кажется, что ты слишком упрощаешь?

Ну, там не только про сало. Основная мысль, которую я хотел донести, во фразе “Тут страдает не Путин, а обычные люди”. Всё, что показывают по телевизору, как бы не хотели нагнать на простой русский народ, мне кажется, что злые они не на русский народ, а на политику правительства. Скорее, даже не они, а их правительство обозлилось на наше правительство. А каждое правительство вынуждено настраивать свой народ против своего врага, потому что как иначе тогда люди пойдут за ними, если они своего предполагаемого врага не выставят в плохом свете?


Не слишком ли они успешно на этом поприще действуют?

Мне постоянно приходят письма от ребят из Украины, мол, братан, респект пожизненно, приезжай скорее. Мы даже планируем тур в Украину в начале 2016 года. Не думаю, что нас там кто-то ненавидит. Ребята всё понимают, они сами от этой херни уже устали.


Далее в этой же песне ты говоришь, что во всем виновата Америка и ставишь Украину в один ряд с Сирией и Грузией.

Не то чтобы в ряд... В ряд к тем, кого коснулась рука американская.


Американская? Возможно, кто-то считает, что русская. Правительство создает образ врага для своих граждан — это твои слова.

А вот видишь! Я могу судить только по тому, что я вижу в интернете или что мне говорит правительство. Я сам, конечно, вправе фильтровать то, что мне пытаются сказать, но истину, т.е. реальную суть конфликта, знать совсем не могу.


Ок, сейчас ты говоришь как человек, открытый к диалогу. Как человек, допускающий, что у него может быть недостаточно информации. Но в своих песнях ты очень, очень уверен.

В песнях я уверен в том, что это всё — не веская причина для такой розни между народами. Мы вместе жили столько лет. У нас родственники живут в Украине — и наоборот. Я не понимаю, что должно произойти, чтобы это в один момент оп! — и растворилось.


В той же песне есть слова: “Я пишу в письме, что приеду к братухе, кому я ближе по духу, чем Америка-шлюха”. Реально брат там живет?

Это не о конкретном родственнике. Тут слово “братуха” — это синоним “товарища”. Где он проживает? Чёткий братуха у нас проживает в Запорожье. В Киеве очень хороший человек живет.


Что они рассказывали о происходящем в стране?

Говорят, что они этим недовольны, но ничего не могут сделать. Потому что даже у Путина нет столько денег, чтобы это всё остановить.


У меня сложилось впечатление, что упомянутые в песне "Шалава-война" Миха и Слава — это не случайные имена.

Не, это случайные. Я не воевал же, братан.




А тебя не призывали?

Меня сразу же поставили на учёт в военкомате. Моя должность считается одной из основных в боевой роте, наводчик-оператор. Сказали, в случае чего, — будь готов!


И какие у тебя эмоции в связи с этим?

Да нормальные эмоции. Я считаю, что сейчас недостатка в желающих повоевать нет. Добровольцев столько, что очередь до учётников не доходит. Но для меня это — только в крайнем случае. Если армия потерпит крупное поражение. Чего в нашем случае, думаю, не случится.


Год назад, отвечая на вопросы слушателей, в отношении Путина ты сказал: “Могло быть и хуже, ребята”.

Даже и не знаю, что сказать. Конечно, я не согласен с политикой Путина, но то, что было раньше, вообще ни в какие ворота ни шло. Бухой президент, вываливающийся из самолета, еле слова произносивший. Нам, конечно, не нравится, что слишком много наших денег, наших налогов уходят на затраты полиции и армии, но, как говорится, если не хочешь кормить чужую армию, ты должен кормить свою. Как политик, Путин в плане достижения безопасности делает очень много. Службы безопасности у нас работают ого-го.


Ты патриот?

В школе я всегда говорил, что нет. Что я бы съебался при первом удачном моменте. Но со временем передумал. Сейчас считаю, что да, патриот.


Я вот что пытаюсь понять. Ты поддерживаешь внешнеполитический курс страны, считаешь себя патриотом, но в песнях твоих любви к этой стране нет. Там Россия предстает как гиблое, полумертвое место.

Ну, наверное, я — патриот своей семьи, своего дома. А случилось так, что родились мы в России. Здесь живем, привыкли так жить.


Думаешь, терпение у людей безгранично?

Как показывает история — не совсем. Всякие революции у нас бывали, поэтому терпение, конечно, не безграничное. Поживём-увидим.


В финале альбома есть песня “Просто он ушел” про Шона Прайса. Как ты отреагировал на его кончину?

Первое, что сделал — позвонил Базуке. Говорю, прикинь, Шон умер. Базука не понял сразу, спросил, мол, что за Шон. А я ему говорю: “Тот самый Шон! Наш, блядь, Шон, братуха!”. Я вообще был в шоке. Шон Прайс — это единственный человек, к которому я сам подошел и попросил сфотографироваться. Мы в Москве на фестивале участвовали, и так случилось, что туда ненадолго привезли Шона и его брата Guilty Simpson. Их просто организаторы привезли показать русскую хип-хоп тусовку. Я как только его увидел, Базуке говорю: “Это же тот чувак, на которого мы всю жизнь пытались равняться. Впервые в жизни я хочу подойти и просто сфоткаться с человеком”. Базу говорит: “Идём!”. Мы подходим такие: “Уан фото плиз. Мэн гаддэмн нигга” (смеется). Это фото у меня даже вконтакте есть, специально сделали его черно-белым, под старину стилизовали.


А ты слышал, что он зарекался сюда впредь приезжать? Куртку у него в Москве украли, что-то такое.

Слышал, да, что отзывался не очень. Говорил, что никогда больше не приедет. Очень обидно мне было, что так обошлись с моим кумиром в моей стране. Хотел бы, чтоб он остался лучшего мнения о ней.


Обычно такие знаковые события, как рождение дочери, как-то откладываются на творчестве артиста. Но сказать, что в твоих песнях что-то изменилось, не получается.

У меня замечательная дочка трёх лет, её зовут Вера. Она ходит в садик и любит примерять на себя различные образы. Постоянно в образах. Скорее всего, будет театральный человек.





Было бы банально написать песню о том, что я самый счастливый человек на Земле, потому что такая песня уже есть. Это все равно, что в конце клипа развернуться и безмолвно уйти.


Год назад на наших глазах развивалась курьезная история того, как некий молодой человек угнал у тебя паблик the Chemodan в сети Вконтакте.

Да, прикольная была история. Просто чуваки взломали страницу одного из админов паблика, а потом удалили всех нас из списка администраторов. В том числе, и меня. Т.к. я не создатель группы, — создатель уже давно не висит в сети, — пришлось очень жестко через службу поддержки, через знакомых знакомых пробивать. Кое-какие люди спалились, ненадолго назначив себя администраторами там, а потом удалились. Кое-какие сведения были собраны и разосланы, и общими усилиями мы добились, что в конце концов мне написали, мол, чувак, забери эти паблики обратно, нас уже так задолбали, мы тебе еще и денег дадим. Спасибо большое всем, кто нам тогда помогал.


А правда, что парень, который угнал паблик, школьником оказался?

Ну, он клялся всеми своими матерями, что это не он. Что его просто закинули в админку, чтобы замести следы. Якобы взломали его страницу, а с нее — уже страницу нашего админа, и украли группу. Чувак явно пересмотрел “Настоящего детектива”.


Слышал, что ты любишь зависать в “Чат рулете”.

Уже давно не сижу там (cмеется). Последний раз делал это в Украине.


Говорили, что вы огромной компанией сидели, звонили в разные страны, закидывали факами НАТОвских солдат.

Да, такое было. С гордостью заявляю! Закидывали!


Что еще там происходило?

Много всего смешного было. Попался однажды старый седой фокусник-кокаинщик, который периодически понюхивал и показывал нам фокусы. С сигаретой там, с проглатыванием, засовыванием в ухо.

Был очень жесткий негр-рэпер, которого мы приобщили к своей культуре. Он сразу, увидев нас, такой: “Чуваки, а что это у вас там за тусовка такая чёткая? Чё за логотипы такие?”. Рассказали, что у нас такая группа, the Chemodan. Позже смотрим — а у него уже наши клипы долбят, он там головой качает. Несколько таких негров приобщили. Снуп Догга мы, конечно, не встретили.

А, был один жесткий случай года 4 назад! Сидели в “чат рулете” я, Базука, Жора Порох, Страна OZ всем составом, Проект Фагло. Мы с Базукой листали всех подряд, и попадается чувак в футболке the Chemodan. Представляешь! Но дальше происходит самое смешное: он просто нас раз! — и переключает. Мы даже сказать ничего не успели. Зависли в ожидании того, как он отреагирует. А он чик — и перемотал нас, паскуда. Мы так с пацанами угорели!


Луи, вот мы общаемся, и ты производишь впечатление веселого человека. Почему же песни твои не такие?

Каждое утро задаю себе этот вопрос. Наверное, потому что в жизни мы одни, а в песнях хочется показывать себя такими, какими мы не можем быть в реальности. Брутальнее, агрессивнее. Многие спрашивают, почему в жизни мы веселые, юморные парни, а песни такие мрачные и суровые. Мы — большие любители черного юмора. Очень любим с Базукой фразы друг друга перефразировать, чтобы смешно было, такие мини-диссы получаются. Бывали курьезные ситуации, когда рядом шли чуваки из других групп, мы их фразы брали и переделывали. Те не знали, как реагировать. Не все понимают наш юмор.


Ты говоришь, что “Абсурд и аллегория” — это желание уйти от клише. А тебе не кажется, что записать веселую песню the Chemodan — это и есть тот самый побег?

Ты не первый, кто это говорит. Даже за этот месяц — не первый человек, утверждающий, что надо записать веселую песню, как раньше. Баттловую. Но настроение было делать мрачнячок на этом альбоме. Хотя я обязательно запишу. Очень сложно выбрать тему.


Песня Грязного Луи о том, как всё прекрасно? Так бывает?

Напишу о том, как всё прекрасно в аду.