"Хип-хоп не в упадке, но ушло главное — артистам из прошлого было что сказать": Качевники про рэп, дзен и ретрит

Это интервью троих людей, которые делают очень старомодный рэп — потому что уверены, что сегодня надо именно так.

Один из них продолжает участвовать в суперуспешной группе, двое других не настолько известны, хотя удивительных историй у них не меньше. Любовь к хип-хопу они сочетают с буддизмом и медитацией и непонятно, что из этого изменило их жизнь в большей степени.






— В какой момент вы решили объединиться в группу?

SunSay (Андрей Запорожец, автор проекта SunSay и участник группы 5Nizza): Как в детстве: садишься с чуваками — и тут же рождается музыка. Качевники начались просто из джемов. Я репетировал на студии, где работал Слава.

Fame (Вячеслав Семенченко, рэпер, фристайл-чемпион, битбоксер, диджей): А Денис [Михальченко, третий участник группы] работал в соседнем здании. Мы втроем — старые друзья. Андрей готовился у меня на студии к акустическому концерту SunSay, а Денис, чайный мастер, проводил церемонию для нас. Я начал битбоксить. Ден взял шейкер перкуссионный. Гитарист дал синкопированный грув. Понеслась такая “кьютипщина”. Андрюха предложил это записать. Сразу и название группы приходит, и куплеты для других треков создаются налету.


— Вам очевидно ближе олдскульный хип-хоп. Чем он круче сегодняшнего?

F: Андрюха расскажет! Он же родился в 1979-м. Все помнит. (смеются)

S: Хип-хоп не в упадке, он подмял мейнстрим. Это не лучшая, на мой взгляд, музыка, хотя и хорошо спродюсированная. Бочки звучат громко, саундпродакшн каждый день предлагает нечто новое. Но ушло главное: протест. Артисты прошлого, может, не могли искусно играть на инструментах, но им было что сказать.

F: Рэп зародился в неблагополучных кварталах. Спонсировался сомнительными личностями. Артисты говорили все, что хотели. А сейчас это — индустрия. Какие-то люди могут решать: “Так, этот парень у нас будет протестующим. Этот — рэп-пидором. Этот — для девочек”.


— Но жанр формировался и на вечеринках, где МС развлекали публику.

F: Это было локально. Не так как сегодня, что хип-хоп стал музыкой пьянства и бл***тва.

Есть исключения. Мы хоть и поклонники старой школы, но признаем крутость Kendrick Lamar, Anderson. Paak, Raury, J. Cole, Joey Bada$$ и Pro Era. А ты возьми песни Lil Yachty и Lil Uzi Vert. О чем они? Была история, когда Yachty на радио попросили зачитать фристайл, а чувак и двух слов связать не смог. Профессионализм мастера церемоний сейчас не ценится. В почете продакшн, эпатажный вид и песни, напоминающие набор статусов для соцсетей.

S: Сохранение культуры происходит благодаря энтузиастам, разбросанным по миру. Вот для таких мы и сделали Качевников. Если это привлечет еще и молодых, будем только рады. "Бодрый" — это музыка для тех, кто интересуется.

F: Для своего комьюнити мы изобрели термин “интеллигенста-шит”. Мы дружим с диджеями, которые регулярно играют на всемирных брейкданс-баттлах: DJ Vag, Scream, Smirnoff. Они говорят: “Вот какую отечественную группу нам поставить на финале по брейку? Ничего нет!” Нам интересно взаимодействовать с другими элементами хип-хопа: с бибоями, художниками. Знаешь, как у нас проходит работа над текстами? Все собираются в одной комнате. Я делаю бит, рядом в это время бибой Drud крутится. Наша подруга, художница Сандра, пишет портрет. Сан пишет текст. Порой все элементы хип-хопа объединялись у нас в помещении.


— Андрей, чем работа над Качевниками отличалась от других твоих проектов?

S: Слава достал то, что во мне есть и что во мне спало. Я часто либо сам себя продюсирую, либо работаю с людьми, которые заглядывают в рот и со всем соглашаются. Меня никто так не учил читать: “Выплюнь кашу изо рта, еще дубль!”

Den Da Funk (Денис Михальченко, в прошлом участник групп Ритмы Ра и Tommy Gun): Мой куплет в “Мани мантре” мы писали с полуночи и до 4 утра. Всего 8 строчек. Ходил пару часов из угла в угол с карандашом в зубах.

F: Это практиковали еще древнегреческие ораторы: клали гальку в рот и разрабатывали дикцию. С саундпродюсированием еще какая ситуация: нужно создавать определенное настроение. Вот у Дена отец — военный. И я заметил, что если прикрикнуть на него, как командир на плацу, с матерком, его это собирает.


— Песня “Мани мантра” — протест против корпоратократии и консюмеризма. Почему это важно?

F: Мы — практикующие буддисты. Бывало, берешь обет молчания, уезжаешь в деревню, колешь там дрова и медитируешь, а потом возвращаешься в Киев и видишь это количество рекламы. Тебе на каждом углу пытаются что-то втюхать. Чтобы осознать, нужно ненадолго вырваться из этой среды, превратиться из участника в наблюдателя процесса. Наблюдаешь за городом, за людьми, и понимаешь, как это устроено. Как шоубиз устроен. Я много кому писал песни на продажу, работал с продюсерами, выступал с Иракли и Вахтангом на Евровидении за Грузию, Андрей — за Украину. Мы понимаем, как работает система.


— Кто еще практиковал обет молчания?

S: Все трое. Я стараюсь это делать каждый год.


— И как? Слышал, надо полностью отказаться от гаджетов и контактов с внешним миром.

S: Не обязательно отрезать себя полностью, но максимально. Это следование древним традициям, когда послушники жили в ашрамах. Туда можно спокойно зайти и выйти в любой момент. В христианской традиции такое тоже, наверное, было. По сути, это монашеская жизнь. Стараешься ни на что не отвлекаться. Даешь обет молчания и максимальное количество времени уделяешь медитативному состоянию. Летом обет в нашей школе длится от 6 до 9 дней.


— Что происходит с внутренним диалогом? Обостряется или затихает?

S: Затихает или отходит на второй план. Чувства настолько усиливаются, а восприятие обостряется, что вещи, на которые ты мог не обращать внимания, теперь просто кричат. Ты буквально чувствуешь, о чем люди думают. После ретрита ещё долгое время сохраняется состояние ясности, когда можешь дать ответ на вопрос еще до того, как его задали.


— На обложке альбома изображен шаолиньский монах. Что он символизирует?

S: Сосредоточенность. Равновесие. Хороший баланс.

D: Это соответствует мировоззрению и тому, что мы практикуем. К этому вела длинная цепочка событий. Я знаю Славика давно и видел его в разных ипостасях. Видел, как он людей на машины кидал (Фэйм смеется). Видел, как он за кулисами дрался с Ваньком из Сальто Назад. Они сошлись во фристайл-баттле “Урбания”. Фэйму показалось, что Ваня победил благодаря заготовке (Сейчас отношения между артистами совсем другие: Fame и Сальто Назад выпустили несколько совместных песен, а в 2014 году даже записали фристайл специально для материала, который выходил у нас на сайте — прим. The Flow).









И вот году в 2009-м встречаю я в очередной раз Славика. Он что-то рассказывает про медитацию. Я побоялся, что он с ума сошел. Через пару дней я в угаре попадаю в клуб "44", где выступает Андрюха. Почти ничего не слышу, меня шатает. Включаюсь, когда в конце выступления Сан говорит о наборе в школу дзен, а у меня как раз был период потерянности. Слава и Андрей стали для меня такими проводниками-маячками.

F: В то время всех моих друзей забрали в СИЗО и дали условные сроки. У нас была группа Bereznyaki Zoo. Мы с кем-то постоянно дрались, что-то отжимали, воровали в магазинах еду и бухло. Потом пацанов закрыли, я остался один на улице. Стою, бросаю мяч в кольцо. Мы друг другу шмотки дарили. На мне кепка одного друга, хоккейка другого. Все в тюрьме. Хотели вроде как рэпом заниматься, а несется совсем не музыкальная ситуация.

Однажды друг зовет меня на концерт Сана. Когда мы вышли из клуба, стали фристайлить и битбоксить, это наше естественное состояние. В какой-то момент Андрюха просто проходил мимо, я дернул его за рукав и зачитал что-то, он — мне в ответ. Познакомились. Договорились на следующий день встретиться. Я смотрю: он весь день спокойный, уравновешенный. Я же пяти минут не мог на месте усидеть. Спросил у Андрюхи об этом, а он говорит: “Есть такая штука как медитация”. Дальше я поехал к его учителю в Харьков и постепенно практика меня начала выравнивать. Мне было лет 19.


— Андрей и Денис, насколько ваши траектории совпадали с историей Фэйма?

D: Я делал и употреблял много плохого. Был период, когда я подписал контракт на главную роль в фильме о рок-музыканте. Должен был получить гонорар, за который можно купить квартиру в Киеве. Мне было 20 лет. Все произошло очень резко. Быстро вошел в роль, выросла корона. Но так же быстро все и ушло: продюсеры сказали, что инвестора найти не получилось, но я продолжал играть роль. Я мог в состоянии рок-звезды запрыгнуть на стол в клубе и микрофонной стойкой ударить фотографа.

S: Жесть!

Fame: "Порой все элементы хип-хопа объединялись у нас в помещении"

D: Я понял, что либо умираю дальше физически, либо начинаю что-то делать. Среда, в которой я жил и вещи, которые делал — это проявление моих слабостей. Я просто себя жалел и глушил нереализовавшуюся историю. Только благодаря людям, которые сидят рядом, — я уже им говорил это сотни раз, — я смог все изменить.


— Андрей, твое углубление в практики началось уже после успеха 5Nizza?

S: Я и раньше практиковал, но это было очень поверхностно. Потом пошла наша движуха с Сергеем [Бабкиным]. Первая волна успеха 5Nizza случилась, когда мне был 21 год. Тоже пробовал наркотики, занимался всякой фигней. В каком-то смысле моя история похожа на ребят, но такого отчаяния не было. Я просто чувствовал, будто сплю. Ничего не радовало. Все воспринималось ненастоящим. Медитация помогла почувствовать, кто я на самом деле. Еще в первые годы 5Nizza нас с Серегой порой крепко заносило. Был жесткий период, когда мы развалились. Со Славой мы как раз начали дружить на закате 5Nizza и начале SunSay (Малоизвестный факт: незадолго до приостановки деятельности 5Nizza в 2007 году Fame даже стал ее третьим участником. Подробнее об этом — в интервью, которое группа дала The Flow сразу после своего реюниона. — прим. The Flow). Период сложный, но интересный.

F: Был момент, когда мы ходили по аэропорту и не могли себе позволить пирожное с кофе. Стоим с Андрюхой, смотрим на витрину. Там — тирамису. Он такой: "Было время, я мог себе позволить что угодно, а теперь не хватает даже на тирамису" (смеется).


— Слава, как ты сработался с группой Centr, если тянулся в то время совсем к другому?

F: На хип-хоп вечеринках в московском "Карма-баре", где тусовались африканцы, я познакомился с Гуфом и Птахой. Что-то им зачитал, они — мне. Я тогда еще бухал, мог курнуть. Процесс изменения — он же постепенный. Не бывает, что вот, получил медитативную практику, и все — ты святой. Ты тот же, просто появляется альтернативный выбор досуга. Можешь взять бутылку пива или можешь посидеть помедитировать.

"Ночь" — еще одна песня группы Centr, в которой поучаствовал Fame

Запись песни "Что успеем", в которой я принимал участие, происходила на первой студии ЦАО. Птаха непонятно где достал кучу денег и смог ее открыть. Как раз в то время из тюрьмы вышел Рома Жиган. Баста там был, 5 Плюх, 1000 Слов. Короче, все рэперы, которые потом стали известными. Мы с Бастой сидели, пили компот, он жаловался: "Так хочется с живыми музыкантами играть, но нет денег содержать живой состав. Придется, наверное, распускать группу". Или Жиган, который говорил: "Я слушаю соул. Мечтаю петь как Al Green". Гуф приносит новый куплет на студию, а он заканчивается фразой "Шалом, маафаказ, вот мы и на ЦАО". Все сразу: "Ты че, какой "шалом"? Перепиши!" Там было много сомнительных личностей. К тебе мог подойти чел, которого ты впервые видишь, с вопросом: "Не хочешь в картишки сыграть? Опа-опа!" Рядом с ним кто-то метает охотничий нож в дверь, лезвие прочно вонзается в дерево. Мне ребята еще тогда предлагали выпускаться на их лейбле, работать плотнее, но поскольку я только отдалился от этой "районной" жести и узнал о существовании другой музыки, мне стала больше интересна московская фанк-тусовка.

D: Ты тогда шляпу стал носить?

F: Не, это было позже. Тогда я с косичками ходил, мне плела подружка-нигерийка.


— У вас троих общий духовный учитель, так?

S: Его зовут Сергей Бугаев. Он получил право обучать в авторитетной буддистской традиции.

F: Как прошло наше знакомство. Приезжаю я к учителю: "А что тут у вас за медитация такая, что прет — и курить не надо?". Учитель засмеялся и говорит: "Ты сюда за новым наркотиком для себя, что ли, приехал?" Мне стало стыдно. Говорю: "Хочу успокоить свой ум. Ору на близких". Так вышло, что мои мама с папой разводились очень бурно, со скандалами. В моей среде было много шокирующего: двоюродная сестра умерла от героина. А я с детства персонаж чувствительный: стихи писал, учился хорошо, но из-за творившегося вокруг рос нервным и конфликтным. Учитель передал мне медитативную практику. Попробовал позаниматься. Не пошло. Опять пива попил, на улице стал зависать. Потом приехал к Андрюхе. Он спросил: "Ты занимаешься?" Я говорю: "Как-то не пошло". Он предложил вместе попрактиковать. Потом я вновь забежал к учителю, сказал: "Вы мне дали технику. А нафиг она нужна?" Учитель с меня проорал, сказал продолжать. И вот так я делал-делал без особых успехов, а потом внезапно получилось…


— Опиши это чувство.

S: Пробуждение мудрости можно сравнить с наблюдением заката на природе. Иногда это похоже на чувство влюбленности.

F: Я тогда жил в Харькове в коммуне художников. И как только у меня замолчала голова, я гулял по городу 5 часов в абсолютной тишине. Ты находишься в текущем моменте и он не прерывается. Обычно, когда о чем-то думаешь, не успеваешь во времени. Спешишь вперед, но вспоминаешь, что было когда-то. Ум — то вперед, то назад. А в этом состоянии — только здесь. И долго. И устойчиво.


— Слава, как бы повернулась жизнь, не встреть ты Андрея?

F: Его невозможно не встретить (смеются). Был период, когда мы поссорились и не общались. Потом Ваня Дорн пригласил меня на закрытую вечеринку. Martini был спонсором, мне позвонили и попросили зайти за билетами. Я пришел, но вручили мне почему-то не билеты, а две бутылки алкоголя. Ну а я не пью. И вот картина: иду я по Крещатику, по бутылке Martini в руках, а мне навстречу — Андрей. Он видит эту картину и начинает смеяться.

S: Я спрашиваю, зачем ему эти бутылки. Слава говорит: "Мне дали. Что с ними делать? Отцу отдать? Нет, отец и так пьет". Мы решили оставить на улице и посмотреть, заберут ли люди. Прохожие сначала недоверчиво смотрели — целые две полные бутылки алкоголя стоят на улице!


— Почему были в ссоре?

F: Просто мы разные. Андрей — абстрактный, у него все очень образно, от внутренних ощущений. А у меня подход к написанию песен алгоритмический, я пишу сценарии куплетов, у меня математический склад ума.

D: Он двойными и тройными фристайлит, чувак!







F: Я все структурирую. А Андрюха приносит блокнот: тут что-то написано, а чтоб другую фразу прочитать, нужно страничку повернуть. Наша с ним проблема произрастала из того, что пока не усмиришь собственное эго, кажется, что твой подход к творчеству — единственно верный.

S: Пока мы так считали, ничего не получалось. У нас со Славой было противоборство эго, а потом поняли, что каждый крут в своем. Если мы совместим это и направим в одном направлении, то результат будет вдвое богаче. Вот мы, считай, только созрели. Качевники — это результат такой синергии. Без Дена, третьего элемента, ничего бы не вышло. Он — важное связующее звено.

F: Без Дена мы бы могли проболтать пару суток на студии, так ничего и не записав. А этот человек приезжает — и настраивает нас на работу.


— Андрей, ты недавно сделал подношение Далай-ламе. Ему бы понравился "Бодрый"?

S: Знаешь, когда он посмотрел мне в глаза, я понял, что ему абсолютно все равно, что я буду петь. Думаю, если бы я зачитал рэп, он бы посмотрел на меня с таким же состраданием, с каким смотрит на всех вокруг. Его сложно чем-то удивить при этом он открыт всему. Его задача: помогать.






— Нервничал?

S: Сложилась ситуация, что мои музыканты не успели прийти к моменту выступления. Мы репетировали конкретно номер для Далай-ламы, поэтому пришлось петь а капелла. Я действительно заволновался. Даже думал не петь. Но он сам мне сказал: "Ну что, давай, как бы" (смеется).


— “Быть ясным, как Влади, или быть, как Влад вялый” — зачем вы на “Бодром” задиссили Шеффа?

D: Когда-то в интервью ему задали вопрос про 5Nizza. Он сказал, мол, они поют без души, поэтому такую музыку я слушать не могу. То есть, был вброс негатива относительно группы, где состоит Андрей.

F: Тучу лет назад Bad Balance проводили в Украине фристайл-баттл. Я его выиграл и Влад позвал меня в Москву. Предлагал контракт. Одним из тезисов нашего потенциального соглашения было: "Давай-давай, уберем с рынка 5Nizza". Это факт. Я говорю: "Подожди, чувак. Как ты так можешь говорить, если мы вместе с Андреем сюда приехали и даже ночуем вдвоем у диджея Жени?". Шефф такой был крутой тип, а сейчас смотришь его маразматичные клипы и думаешь: "Как же так!" Ощущение, будто команда НБА, за которую ты болеешь, все время проигрывает чемпионат.

Fame демонстрирует, какую гибкость артисту дает знание олдскульного хип-хопа

D: Это не дисс, а призыв: "Взбодрись, мэн!"

S: Кармический пендель от нас ему. Мы уважаем его за вклад в развитие культуры и период совместного творчества с Михеем.

D: Вчера, кстати, ехали в такси и поставили в машине трек с альбома. Таксист услышал строчку про Валова и говорит: "Стоп-стоп, Влад Вялый — это вы про Шеффа?" Я ж, говорит, из Донецка. Пацаны из Голоса Донбасса у меня на районе жили. Шефф мне машину толкал.


— Почему в хип-хопе так сложно красиво стареть?

F: Каждые десять лет происходит срез поколения и обнуление всех твоих достижений. Майлз Дейвис это понимал и когда фри-джаз прошел, он нашел Херби и Маркуса Миллера, с которыми сколотил фанк-банду, а перед смертью еще и с Easy Mo Bee сработался. Он замечал старость коллег и понимал, когда стиль начинал вонять. Он не хотел стареть. Надо иметь смелость осознавать, что прошлые заслуги — в прошлом. Значение имеет только то, что здесь и сейчас.