IC3PEAK: "аудиовизуальные террористы" из Москвы

"Новый флоу" — это партнерский спецпроект нашего сайта и re:Store, где мы все лето будем рассказывать о молодых артистах, которые меняют отечественную музыку прямо сейчас.








"Аудиовизуальный террор" — так озаглавлен tumblr-блог московского дуэта IC3PEAK. Ее участники, Настя и Николай, стремятся максимально воздействовать на слушателя: свою неуютную музыку на концертах они сопровождают видеоартом и считают, что звук и визуал должны работать в связке. Частые гости популярных московских вечеринок W17CHØU7 и Скотобойня, IC3PEAK выпускаются на европейских лейблах, дают концерты в Бразилии и создают музыку на стыке индастриала, нового грайма и эмбиента. Таким был их недавно вышедший альбом "Fallal'.



О МУЗЫКАЛЬНОМ ОБРАЗОВАНИИ И ЛЮБВИ К КЛАССИЧЕСКОЙ МУЗЫКЕ

Настя: С четырех лет я постоянно слышала, как моя мама, оперная певица, распевается. И моя тетя, скрипачка, все время играла на скрипке. Видимо, то, что слышишь в детстве, принимается. Поэтому к классике у меня не было никакого отторжения: уже в четыре года я ходила на свою первую оперу. Это была “Тоска”, она длинная и довольно непростая для ребенка. Мне нравилась эта музыка, она меня впечатляла. Потом уже под влиянием одноклассников и трендов я стала слушать другую музыку. Мой брат например увлекался Эминемом и Децлом.

Николай: У меня было немного по-другому. В детстве дома всегда играли на фортепиано — Рахманинова, Бетховена, фуги постоянно дома звучали. Мне тоже нравилось издавать звуки на фоно. Меня отправили в начальную школу — прогимназию, там были уроки сольфеджио, игры на фортепиано, хоровое пение. Я за четыре года там не выучил ни одной ноты, но научился очень классно запоминать клавиши. Как я сдавал экзамены контрольные? Преподаватель наигрывал мелодию, я следил, какие клавиши он нажимал, запоминал и повторял за ним.

Мне кажется, классическая музыка очень простая для восприятия. Она архаична: формировалась долго, в ней куча канонов, правил, которые ее сильно ограничивают. Вот говорят, что нужен какой-то бэкграунд, чтобы ее понимать, а мне кажется, наоборот — бэкграунд нужен, чтобы понимать современную поп-музыку. Если средневековому человеку, например, включить Beyonce, для него это будет просто набором звуков. Потому что у него не будет культурного контекста 19, 20 и тем более 21 века.

Настя: Я тоже не получила нормального музыкального образования. В 13 лет я поняла, что у меня мама певица, а я нот не знаю. Надо что-то с этим делать. И пошла в музыкальную школу играть на виолончели. Мне было 13 лет, а меня отправили в начальный класс с первоклашками. На таких уроках дети обычно сидят в присутствии родителей, потому что они еще совсем маленькие. Преподавательница просит отбить ритм, я его неправильно отбиваю, и все вздыхают: “Ох, девочке 13 лет, а она не может ритм отбить”. После нескольких таких позорных занятий я ушла оттуда и не возвращалась никогда.








О ЛЮБИМОМ КОМПОЗИТОРЕ

Оба: Вагнер!

Настя: У моей мамы просто как раз лирико-драматическое сопрано, и она часто исполняет партии из опер Вагнера. Не только из-за этого, конечно — у него правда крутые оперы.

Николай: Я, на самом деле, больше люблю какие-то сольные партии для отдельного инструмента, если уж заговорили про академическую музыку. Мне нравится Рахманинов, очень люблю его "Музыкальный момент № 4", например.




О ПРОЕКТАХ, КОТОРЫЕ БЫЛИ ДО IC3PEAK

Николай: У меня был проект Oceania. Это была очень интимная музыка, интровертная — немного напоминала Джеймса Блейка. Проект существовал, кажется, два года. Под конец ко мне присоединилась Настя и начала петь, вот тогда мы и начали сотрудничать. У нас вышел релиз на японском лейбле Seven Records, знаковом для постдабстеп музыки. На виниле. А мне было 17 лет, это было очень прикольно — вау, винил!

Настя: Я еще участвовала в проекте #PRIPOY, это такой девичий нойз-бэнд, мы сами собирали нойзовые инструменты, выступали и никогда ничего не записывали. Вся идея была в том, что музыка существует только здесь и сейчас. Каждый перформанс был уникальным, мы прописывали семантику, что это значит, зачем мы все это делаем и так далее. Но потом все рассыпалось: все были художницы, у всех были какие-то еще проекты. Осталось три девочки, они до сих пор продолжают делать, очень классно получается. Параллельно с этим мы начали историю с IC3PEAK, и тут у нас с Колей удачно все соединилось.

Николай: Году в 2013 я перестал выкладывать треки в сеть, писал в стол год где-то. Потом мне надоело слишком серьезно относится ко всему что делаю, и я начал прикалываться над звуком. Я написал минус аля Throbbing Gristle, такой прямо индастриал, с трубами как из перехода, а потом добавил туда 808-е барабаны и замедлил до 103 bpm. Послушал — прикольно.

Настя: Этот трек мне понравился, как слушателю. Потому что когда ты делаешь музыку, ты ее разбираешь. А тут было очень свежее ощущение, мы оказались в позиции слушателей — поняли, что это может понравиться не только нам, но и другим людям. Хотя очень фаново это воспринимали. Я кричала в микрофон, пищала, делала какую-то хрень!

Николай: Мы выложили в сеть, он прозвучал в каком-то миксе, и все такие: “Как это страшно! Класс!”. Так вышел первый трек проекта IC3PEAK "Quartz".

О ЗАИМСТВОВАННОМ НАЗВАНИИ

Николай: С названием была такая панк-история. Мы выложили трек, думаем: “Блин, надо придумать название какое-то подходящее”. Думали над ним серьезно, потом надоело. Я говорю: “Все, первое, что видим, так называем”. Мы как раз заходили к Насте в квартиру в Риге, и там валялся чехол для ноутбука марки Icepeak. Ну и все, классное название!

Настя: Это как паленый Dolce & Gabbana. Ты же хочешь быть антисистемным, зачем тебе придумывать новое название. Это такой немного антикапиталистический ход.

Николай: Немного иронии над повальным брендированием в музыкальной индустрии.







О ВАЖНОСТИ ВИЗУАЛЬНОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ

Настя: Я визуал совершенный и не представляю, как может быть музыка без визуальной составляющей.

Николай: Ну только техно если. Или другая прикладная музыка. А если ты что-то слушаешь дома, то без визуализации сложно. Это не сейчас случилось, это так последние лет 40 — не бывает одного без другого. Если у музыканта нет образа, то вы о нем, скорее всего, не знаете.

Настя: Нам хотелось делать выступления максимально аудиовизуальными, чтобы воздействовать на зрителя. Но в России оказалось сложно реализовывать все это технически: все привыкли, что выходит рок-группа, побренчали на гитарах, поорали в микрофоны. Но это не наш формат.

Николай: К сожалению, мы часто ездим вот по таким клубам. У нас есть райдер, очень красивый, в pdf, с картинками, там все расписано. И мы приезжаем, а они такие: “Вот барная стойка, вы на ней выступаете”. Когда мы спрашиваем про проектор, они такие: “Что?”. А у нас полный лайв: во-первых, я играю живьем барабаны и некоторые партии синтов. Во-вторых, у нас живой виджеинг, которым занимается Настя.

Настя: Сначала у нас было больше инструментов: шумовые синты всякие. Но с этим каждый раз куча проблем.

Николай: Сейчас все помещается в большой рюкзак. А раньше я носил в руках две большие сумки и рюкзак.




О ВЕЧЕРИНКАХ W17CHØU7 И СКОТОБОЙНЯ

Настя: На W17CHØU7 было наше второе выступление вообще. Первое было в Питере, в маленьком клубе. А потом сразу W17CHØU7. Мы даже не знали, что это за вечеринка — приходим, а там толпа. Для нас 600 человек — это была толпа.

Николай: Это был как будто флэшмоб какой-то: все резко начали танцевать. До этого же не было таких мероприятий в Москве: были рейвы, но в конце 90-х. Потом были фестивали, была “Форма”, были тусовки в “Арме”, но это другое. А вот андеграундных рейвов не было.

Настя: Люди туда приходят — и бросаются в музыку.

Николай: Все были очень молодыми: средний возраст у людей — 17-19 лет. И это очень круто: я помню себя в таком возрасте, из меня можно было лепить что угодно. Все очень влияло на мои вкусы! Если бы я тогда попал на подобную вечеринку, на меня бы это повлияло невероятным образом.




О ТОМ, ПОЧЕМУ ВИТЧ-ХАУС СТАЛ ПОПУЛЯРНЫМ У МОЛОДЕЖИ

Настя: В этой музыке много того, что всегда нравилось российской молодежи. Витч-хаус как раз нравится всяким металлюгам, потому это громкая и деструктивная музыка. Можно пострадать под нее, подумать, как хреново жить в России.

Николай: В России всем нравится даркуха, у нас всегда это умели делать. Но мне кажется, что процентов 50 того, что произошло у нас с витч-хаусом — это заслуга создателей W17CHØU7. Они просто сделали очень крутые вечеринки, у них единственных есть видение того, как все должно выглядеть, помимо того, как это должно звучать. Они находят крутые локейшны, делают крутой свет, здорово все преподносят — одним большим проектом. Работают с с пространством и дресс-кодом.








О РАБОТЕ С ЗАПАДНЫМИ ЛЕЙБЛАМИ

Настя: У нас сейчас выходит новый трек на лейбле Manimal Vinyl, мы хотим снять клип и попробовать выйти на новый для нас уровень. На лейбле выпускался Моби, Йоко Оно, Bat For Lashes, которая в этом году номинирована на Mercury Prize. Нам понравилось, что там очень разные артисты. Плюс у них нет никаких жестких требований, они готовы взять то, что ты делаешь. Это очень приятно, потому что иногда лейблы навязывают свое мнение. А здесь у нас есть свобода самовыражения.

Николай: Они зачекали наш саунклауд и так о нас узнали. Просто сказали: “Чуваки, у вас классный музон, давайте выпустим трек”.

Настя: У нас до этого было два других лейбла: один портлендский, STYLSS, другой — парижский, Stellar Kinematics. Stylss расшифровывается как “Stop Taking Your Life So Seriously”. Весь лейбл делал один чувак, это все было очень DIY.

Николай: На STYLSS очень крутые чуваки выпускаются. EAST GHOST, например. Они захотели с нами поработать, как только мы запустили проект. Буквально через месяца полтора написали нам. А Stellar Kinematics — он поменьше, поуютнее, но они тоже выпускают очень много интересных музыкантов. Например, Opale. Stellar предложили нам выпустить у них альбом, там было все сложнее— мы долго отбирали треки. В итоге там вышел наш EP “Vacuum”.

Настя: Лейбл нам организовал поездку во Францию, мы там познакомились со всеми и выступили в Бордо и Париже. Это был наш первый опыт выступления за рубежом. На выступлении был бешеный чувак, он танцевал с нами на сцене в одних трусах. Я стою, кричу в микрофон прямо перед ним, а потом мне рассказывают, что это был дизайнер Леди Гаги.

Николай: Причем мы даже в СНГ мало выступали до этого — и сразу Париж! Мы варились в этом маленьком музыкальном мирке России, а потом бац, вот он, огромный мир музыки!



О ГАСТРОЛЯХ В БРАЗИЛИИ

Настя: Там большая сцена и много наших слушателей. Они почему-то хорошо знают и про W17CHØU7, и про Скотобойню. На само выступление пришло много народу.

Николай: С нами фоткались на улице просто. “О, это же IC3PEAK, можно фото?”. Было странно.

Настя: Сан-Пауло, где мы выступали, большой, примерно как Москва. Город-бизнес-центр, все несутся куда-то все время.

Николай: И там большое квир-комьюнити. Вот эти чуваки, которых мы снимали в клипе “Go With the Flow” — это только маленькая его часть. И на нашем выступлении 90% людей были чуваки из этой тусы. Это очень благодарная публика, они очень классные. Они с радостью снялись в видео — они знают, что у нас в стране много гомофобии. Хотя у них тоже все сложно. Проблем с законом, как у нас, нет. Есть проблемы с обществом.

Настя: Но проще в том плане, что у них очень развита карнавальная культура. Если мужчина во время карнавала нарядится женщиной, никто ему ничего не сделает. Это такое освобождение для людей, которые хотят быть самими собой. У нас такой возможности нет.

Николай: Кстати, очень бы хотел поблагодарить комментаторов The Flow. Серьезно, спасибо, ребята, вы дали нам понять, что мы не зря сняли наш клип.

Настя: Я даже не ожидала, что у кого-то может так бомбить на эту тему! Хотя мы как раз и хотели зацепить этим видео многих.




О ГОТОВЯЩЕМСЯ НОВОМ КЛИПЕ

Николай: Новое видео будет на тему трансгуманизма: “человек и технология”, “человек/технология” и “человек = технология”. Прошлое видео было таким клипом-высказыванием, поступком, а сейчас мы просто хотим снять очень крутой музыкальный видос на очень интересную нам тему.




О МЕССЕДЖЕ АЛЬБОМА “FALLAL”

Николай: Это альбом про эмансипацию, наверное. Там есть песни и про женскую эмансипацию, и про расовую и в общем про гендерную. Тексты не сразу читаются, но если в них вчитываться, можно это все найти.

Настя: В предыдущем альбоме мы пытались обо всем этом высказаться в кричащей форме, а тут завуалировали все. Сейчас я стараюсь делать тексты более доступными — например, как в треках “Touch Me” или “So Safe”. У нас нет треков просто с набором слов, без смысла, но наверное бывает, что слушателю не совсем понятно, о чем говорится в песнях.Тексты череcчур абстрактны.






О ТЕКСТАХ НА АНГЛИЙСКОМ

Настя: Английский язык был со мной с детства. Я помню, как в школе сижу на уроке русского языка, пишу предложение на русском, а думаю при этом на английском. У меня не супер-английский, я не изъясняюсь на нем как носитель, но для меня именно этот язык комфортен для создания текста. На русском я тоже пробовала писать, но выходило так, что не было дистанции — очень личные тексты получались, для нашей музыки они не подходили.

О САМОМ НЕОБЫЧНОМ КОНЦЕРТЕ

Николай: Не так давно мы играли в Польше, там была огромная вечеринка, мы были хедлайнерами. И чуваки, которые нас привезли, обычно устраивают жесткие габба- и найткор-тусовки. А у нас более лайтово все, несмотря на то, что мы делали альбом “Ското-эдитов” специально для “Скотобойни”. И по сравнению с тем, что там играет, наша музыка — эмбиент. Мы вышли — и обычно под наши треки все колбасятся, слэм устраивают — а тут все стояли и смотрели, а между треками аплодировали. Для них это вообще не танцевальная музыка!

Настя: Была еще вечеринка в Москве, которую сложно забыть — в зиккурате во дворе Музея Москвы. Пошел дикий ливень, и вся толпа помогала перетаскивать оборудование, чтобы мы выступили, потому что организатор сказал: “Хотите послушать концерт — давайте помогайте”. Мы думали, все разойдутся, но нет — толпа осталась и помогла все перетащить. Мы сделали все вместе, и это было здорово.



О ДОСТУПНОСТИ СВОЕЙ МУЗЫКИ

Настя: Музыка — сама по себе язык. И если музыка и язык удачно соединяются, это воздействует на слушателя. Скрим в треках IC3PEAK — тоже язык, причем универсальный, не требующий перевода — так мы пытаемся сделать нашу музыку доступной для всех.